Журнал "Право и безопасность"

Номер - 1 (2) 2002г

Новые измерения международной безопасности

Рогозин Д.О., председатель Комитета по международным делам Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации

После событий 11 сентября мы часто задаем себе вопрос: насколько можно было предугадать такое развитие ситуации в мире? Из чего вытекает новый разворот в мировой политике и какие последствия он обещает?

Прежде чем заниматься деталями, анализом текущих событий, всегда следует искать в их основе реализацию некоторых фундаментальных принципов, подспудно идущих исторических процессов, на которые в суете повседневной проблематики мы порой не обращаем внимания. Тот факт, что мы присутствовали при развале двуполюсной системы, разделившей планету на два "мира" - "мир капитала" (или "империалистический мир") и "социалистический лагерь", а также "третий мир" - то, что не вошло ни в первый ни во второй и было превращено в полигон для конфликтов между первым и вторым миром.

Очевидно, что первый и второй миры не могли в той или иной форме участвовать в вооруженном конфликте, по той простой причине, что обладали на тот момент оружием разрушительным настолько, что любая война могла привести к самоуничтожению. Но в третьем мире противостояние было менее разрушительным и туда сбрасывался весь потенциал взаимной неприязни, там - на локальном уровне - обе стороны стремились превзойти друг друга.

Когда второй мир исчез, на его месте осталась Российская Федерация - государство которое переживало распад основ своего существования, мир не мог не столкнуться с новыми проблемами. Потому что после распада Советского Союза многие его "сферы влияния" остались бесхозными, прежние союзники - брошенными, а конфликты - неразрешенными. Раньше, к примеру, было понятно, что в палестино-израильском конфликте - за Израиль стояли США, а за палестинцев защищал Советский Союз. Уход одного из сильных игроков сразу хаотизировал ситуацию. Конфликт перестал стабилизироваться интересами глобальной стабильности, потерял сдерживающие механизмы. Когда страх большой войны перестает довлеть над участниками конфликта, они легко идут на превращение локального конфликта в "малую войну". Разросшаяся до мировых масштабов "малая война" вместе с "новыми технологиями" противостояния образовала новый вид угрозы национальной безопасности ведущих держав мира - международный терроризм. Как стало очевидно после 11 сентября, это угроза №1.

В чем заключается проблема международного терроризма?

Во-первых, терроризм в условиях развитых индустриальных государств крайне опасен ущербом, который он может нанести экономическим системам, насыщенным опасными производствами (ядерная энергетика, химическая промышленность и т.д.), а также системам жизнеобеспечения мегаполисов. Этот ущерб сравним с ущербом, который приносит применение обычных вооруженных сил. Но угроза терактов опасна тем, что к этому виду угроз человечество оказалось неготовым - не разработаны механизмы противостояния. Существующая система международной безопасности, военно-политические блоки создавались для отражения другого вида угроз. Они создавались для договорного или военного разрешения мировых и региональных конфликтов между государствами. Но атаки 11 сентября на Нью-Йорк и Вашингтон показали, что ни противовоздушная оборона, ни создаваемая США национальная противоракетная оборона в принципе не могут избавить от повторения таких атак в будущем.

Сейчас усилия многих государств направлены на обеспечение собственной внутренней безопасности, однако, проблема состоит в том, что угрозу снова видят не с того направления, с которого угроза может обрушиться на них. И именно в этом контексте имело бы смысл рассмотреть не только тактические вопросы создания антитеррористической коалиции, роль в ней России, хода операции в Афганистане, ее итоги и последствия для нашего государства и других стран. Главное, необходимо понять, что Америка подверглась нападению только потому, что Соединенные Штаты претендовали на роль единственного в мире центра, определяющего все мировые процессы, имеющего интересы, далеко выходящие за пределами собственных национальных границ. Потому и главным ответственным за все, что происходит в мире, стали Соединенные Штаты.

Эту тему мы обсуждали недавно на семинаре, который был организован Центром имени Никсона, на котором крупнейшие американские политологи продемонстрировали свое понимание ситуации. Они согласились с тем, что корень проблемы - в управляемости мира, и в том, что однополярным этот мир будет лишь достаточно короткий период. Если мир будет сохраняться как однополярный, он будет просто уничтожен. Поэтому в перспективе мир может быть только многополярным. И на эту перспективу должна быть нацелена новая схема взаимоотношений между государствами и усовершенствованная система Организации Объединенных Наций.

Только военными мерами решить проблему терроризма невозможно. Необходимо сочетание военных и политических мер. Ведь главная стратегическая задача - расслоение, размягчение и в конечном счете ликвидация политической, моральной основы для международного терроризма.

Ни НАТО, ни какой-то другой военно-политический блок, никакие совершенные системы вооружений, которые раньше казались наделенными почти фантастическим свойствами - по голливудским фильмам, не решат проблемы терроризма. Системы "звездных войн" или НПРО не спасают мир от новых угроз, потому что события в Нью-Йорке и Вашингтоне показали: ракетами не рождаются, ракетами становятся. Ими становятся в данном случае пассажирские самолеты с ни в чем неповинными людьмию. Но ракетами могут стать и груженые оружием массового уничтожения транспорты, и пассажирские корабли, и системы энергетической инфраструктуры. Например, судно, которое подходит к берегу, может стать "ракетой" еще до того, как специальная проверка - таможенная или пограничная - обнаружила содержание на его борту оружия массового уничтожения. Террористы будут использовать любое технические средство, для того, чтобы уничтожать своих истинных и мнимых противников.

В этой ситуации меняется роль Российской Федерации. Мы столкнулись с терроризмом раньше, чем другие страны. Потому что географически и политически мы ближе к зонам конфликтов, откуда и исходит новая угроза миру. Раньше других стран к нам пришло и понимание того, что вовлечение в какую бы то ни было коалицию, в том числе и по совершенствованию международного права, не отвечает нашим интересам и новым мировым реалиям. Потому что в международном праве существует такое понятие как "вооруженный конфликт", которое предполагает агрессию, объект и субъект агрессии. В случае терроризма мы будем иметь объект агрессии, то есть население и объекты военной и гражданской инфраструктуры на территории того или иного государства, но мы не будем никогда иметь субъекта агрессии. Потому что все меньше и меньше будет желающих брать на себя ответственность за совершение террористических актов.

Российская Федерация включена в работу по подготовке новых норм международного права. Федеральное Собрание Российской Федерации за последние несколько лет ратифицировало практически все конвенции на этот счет. Но в них, в этих конвенциях и международных договорах, о новой угрозе нет ни слова.

Практически обеспечить безопасность европейских стран - членов Европейского Союза или безопасность Соединенных Штатов без вовлечения в орбиту совместных действий России - невозможно. А потому - должны быть изменены приоритеты внешней политики США и наших европейских партнеров. Это такие приоритеты, которые затрагивают основы безопасности и связаны с прежними планами - расширение НАТО на Восток, торгово-экономические отношения, вопросы политического использования проблемы долга, создание национальной противоракетной системы и многое другое. Сейчас есть уникальный шанс для того, чтобы ведущие страны мира отказались от прежних догм, от прежних стереотипов, научились не наступать на одни и те же грабли дважды.

Быстро меняющийся мир требует от России достаточно неординарных действий. И в этом плане симптоматичны переговоры Президента России с законным президентом Афганистана Раббани. При всей "легковестности" этой фигуры для современного Афганистана, в этой встрече заложена определенная стратегия.

Российский президент никогда ничего не делает случайно. За все месяцы и годы его руководства страной мы видим экспромты, но это очень хорошо подготовленные "экспромты". Поэтому поездка в Центральную Азию находится в контексте того разговора, который имел российский президент с Президентом Соединенных Штатов.

Главное - это вопрос о политическом урегулировании в Афганистане. Военная операция не может быть бесконечной по времени. Рано или поздно придется устраивать в Афганистане мирную жизнь. В Кремле это прекрасно знают, ежедневно занимаясь проблемой Чечни. В США, похоже, тоже поняли, что бомбить - дело нехитрое. Куда сложнее возвращаться в мирному диалогу. И здесь возникает проблема понимания конечных целей контртеррористической операции. Россия уже видит определенные очертания будущего урегулирования, США также начинают различать эти очертания.

Какова первоначально заявленная США цель в Афганистане, насколько она достижима? Главное, говорили американские политики и военные, разгром сети экстремистских террористических организаций. На втором месте - обезглавливание Талибана, нейтрализация его руководства. Третье - это создание правительства Афганистана, которое могло бы взять на себя ответственность за будущее этой страны.

Насколько достижимы эти цели?

На встрече с господином Тэйлором, заместителем министра финансов США по международным делам мне был передан список из 39 счетов различных физических и юридических лиц, которые связаны с террористической деятельностью. Эти счета закрыты, но даже беглый взгляд на этот список показывает, что ни одной афганской фамилии там нет, зато большинство - из Саудовской Аравии. Поэтому странно искать террористические организации на территории Афганистана. Там наличествует лишь экспансионистское, экстремистское и опасное, прежде всего, соседним странам движение Талибан. Говорить о том, что движение Талибан может быть вовлечено в организацию каких-то сложных технологичных террористических актов - преждевременно. Общий культурный уровень этих людей не позволяет использовать их в качестве исполнителей терактов за пределами Афганистана.

Поэтому цели США в Афганистане не связаны с решением проблемы в принципе. Куда глубже понимание современных задач безопасности, выраженное в позиции российского президента, когда он говорит о террористической дуге, об интернационале террористов. Если мы имеем дело с террористическим интернационалом, то и действия против него должны носить интернациональный характер. Причем антитеррористической направленности во всех аспектах задачи, а не исключительно только в виде военных действий против одного государства, где у власти находится хотя и агрессивное движение, но не составляющее ядра террористического интернационала.

Обезглавливание талибов и нейтрализация Бен Ладена как цель вообще выглядит сомнительно. Пока невозможно даже установить где и когда было снято интервью Бен-Ладена, появившееся на телеэкранах во время первых ударов по Афганистану. Ясно, что американские спецслужбы еще очень далеки от достижения поставленной цели поимки лидера террористов. Но представим себе, что эта цель достигнута. Что изменит она в ситуации, кроме некоторого удовлетворения чувства мести у американцев? Но данная цель может и не быть достигнутой в обозримой перспективе. Значит вопрос о победе над организаторами акции 11 сентября "зависает" на неопределенное время? Никто в американском Госдепе не может дать ответ, что можно считать победой американского оружия в Афганистане. Даже скорое вытеснение талибов из Кабула и крупных афганских городов врдя ли можно выдать за такую победу. Талибан рассеивается, чтобы в нужный момент вновь возникнуть как реальная сила.

Военная победа без наземной операции недостижима. Организация наземных операций в Афганистане для американцев крайне проблематична. Пока США вряд ли готовы к массовой гибели своих солдат, которые встретят со стороны талибов опытного и бесстрашного противника. Опыт советских войск в Афганистане и российских войск в Чечне говорит о том, что война против террористов будет носить затяжной характер.

По объемам продаж наркотиков на черные рынки Афганистан уверенно занимал первое место. Выручаемая от этих продаж сумма превышала сумму, которую зарабатывали все государства мира на торговле оружием. Это большие деньги, на которые можно было оснастить вооруженные формирования Талибана. Это еще один фактор, говорящий в пользу прогноза затяжной войны, затухающей и вспыхивающей вновь.

Более реалистичная позиция в сравнении с американской - поставить целью утверждение в Кабуле законного правительства. Но и эта цель весьма сложна для достижения. Действительно, Северный альянс и его боевые отряды представляют национальные меньшинства Афганистана. Национальное движение пуштунов - это Талибан, с которым пока никто не хочет разговаривать. По всей вероятности, дипломаты будут предпринимать попытки найти среди пуштунов лидеров, способных и готовых войти в состав коалиционного правительства. Иного пути нет.

Десантировать демократию в Афганистан - невозможно. Тем более, что афганское общество находится условиях, принципиально отличных от западных, и не всегда воспринимает те ценности, которые привычны для Запада. Тем не менее устойчивое правительство там возможно. И говорить надо именно о тех лицах, полномочия которых были признаны мировым сообществом, в том числе и Российской Федерацией. Это доктор Раббани, законно избранный руководитель, и он должен быть включен в процесс политического урегулирования в первую очередь. Тем не менее, придется найти и среди пуштунского населения лидеров, которые бы смогли дистанцироваться от экстремизма талибов и войти в состав коалиционного правительства.

Среди американцев существует соблазн одним махом решить все вопросы, связанные с вопросами безопасности, касающиеся так называемых "стран-изгоев". Если победит эта линия, мы будем иметь эскалацию наметившегося конфликта США и Исламского мира. Америка рискует столкнуться с созданием широкого антиамериканского фронта, и тогда никакая антитеррористическая коалиция не может спасти территорию Соединенных Штатов от повторения актов, сопоставимых с атакой 11 сентября.

Расширение географии военных действий приведет к созданию широкой политической основы терроризма. Значительное число молодых мусульман сочтут за честь взять в руки оружие и воевать против США - как на американской территории, так и против представительств США за рубежом. Тогда возникнет эффект домино - в ответ на акции террора американцы будут отвечать акциями возмездия. И конца-края этому не будет видно. Мы же говорим о комплексе мер по размыванию политических основ терроризма.

Инициатива российских мусульман по поводу проведения конференции "Ислам против террора" крайне уместна сегодня. Особенно для РФ, где живут десятки миллионов мусульман - наших граждан. Ведь Россию просто разорвет столкновение христианства с исламом. Такие попытки были в Чечне и мы видим к чему они приводят. Мы чувствуем опасность и видим ее также и в отношении Европы. Берлин стал третьим турецким городом в мире, во Франции только по официальным данным живет 4 миллиона мусульман (реально - в два раза больше). Понятно почему эти государства на словах очень активны в поддержке американской операции, а по сути стараются не участвовать в ней.

Прежние стереотипы порождают среди американского руководства надежды воспользоваться ситуацией для расширения своей и без того безмерно разросшейся сферы влияния в Азии и противодействия России в деле сближения с бывшими союзными республиками. Кроме того, Северный альянс имеет репутацию организации, которая поддерживается Россией и Ираном. И сразу возникают планы противостояния, "сдерживания" и "отбрасывания", геополитические амбиции, ставящие на карту не только современную, но и постталибскую ситуацию в регионе.

Нас, конечно, беспокоит, насколько долго может задержаться военное присутствие США в Узбекистане. Прежде всего потому, что оно практически не мотивировано и разрушает принцип коалиции. Использование коалиционных действий против терроризма в пользу геополитического доминирования США рано или поздно подорвет эту коалицию и даст новые возможности для террористов.

Понятно, что кто-то из местных среднеазиатских начальников может быть заинтересован в присутствии на их территории войск США - хотя бы ради расправы над внутренней оппозицией. Но этот метод политической борьбы себя не оправдает. Напротив, он даст оппозиции новые аргументы против действующей власти, торгующей национальными интересами.

Принципиально другая линия в политике США намечается в связи с пониманием важности произошедших после 11 сентября изменений. Отношение к России на уровне простых американцев и политиков США изменилось в лучшую сторону. Американцы - люди очень эмоциональные, и эмоциональная поддержка России после трагических события в Нью-Йорке и Вашингтоне была отмечена с большой благодарностью. Это отметили все.

Но при этом ситуация в российско-американских отношениях не будет меняться быстро. В международных делах существует определенная инерция. Конкретный пример - относительно НАТО. Североатлантический альянс является военной организацией созданной для ведения войны с крупным противником, которую в некоторых случаях можно использовать в рамках региональных конфликтов. Но в рамках антитеррористической деятельности использование НАТО вызывает очень большие сомнения. Именно поэтому, когда мы говорим об антитеррористической коалиции, никто о НАТО и не вспоминает - ввиду новых угроз НАТО маргинализировался.

Тогда возникает вопрос, почему все-таки происходит расширение НАТО? Почему не прекращаются разговоры о том, что второй этап расширения НАТО вот-вот наступит? Если нас заверяют, что позиция России имеет стратегическое значение для успеха антитеррористической операции, то зачем тогда создавать для России сложности? Зачем Западу проводить изоляционистскую политику по отношению к нашей стране, если на самом деле угрозы и для Запада, и для нас проистекают с Юга? Зачем тогда натовцы двигаются на Восток?

С нашей точки зрения, в интересах Запад на востоке надо создавать большое политическое и оборонительное пространство с ведущим участием России. И разговоры о том, чтобы предложить России нечто удовлетворяющее наши интересы и обеспечивающее участие в принятии решений в НАТО ведутся. Вместе с тем, развитию диалога и взаимопонимания в этом вопросе серьезно мешает эмоциональный фон "возмездия", который обеспечивает Соединенным Штатам право не согласовывать детали своих действий даже со своими союзниками по НАТО.

Мы должны предпринять усилия, чтобы сблизить внешнеполитические приоритеты Соединенных Штатов и Российской Федерации, свести к минимуму количество конфликтных вопросов, попытаться убедить американцев в том, что после 11 сентября они уже не должны связывать себя жестко с теми обязательствами, которые давал Президент Буш на выборах. Это касается проблематика ПРО, расширения НАТО и др. События в США в сентябре этого года является основой быстрого и эффективного изменения приоритетов в наших отношениях.

России также следует дать пример отказа от устаревших стереотипов. И Россия такой пример дает. Это касается решения о закрытии баз слежения на Кубе и во Вьетнаме. Причем данное решение никак не связано с российско-американскими переговорами - это сугубо внутреннее решение России. Инвентаризируя российское имущество, новое российское руководство пришло к выводу что средства, вложенные в получение информации на Кубе, в несколько раз превосходят отдачу от нее. Мы получали информацию второй свежести. Поэтому решено отныне тратить деньги на более современные технологии слежения - например, космические. Увы, это прагматическое решение порой оценивают как сдачу Россией своих позиций. Досадно слышать такие оценки от тех, кто искренне желает России успеха в мировых делах.

Поэтому сегодня речь идет не об уступках, а о шагах навстречу друг другу. Причем это встречное движение продиктовано не только нашим желанием улучшить российско-американские отношения, а ситуацией в мире. Ситуацией, когда условия всему человечеству уже диктуют транснациональные террористические организации, которые на глазах всего мира, "в прямом эфире" совершают чудовищные преступления и при этом не берут на себя ответственность за содеянное. Зачастую мы имеем дело с невидимым врагом, но ужасным и безумным. Талибы, застрявшие в средневековье - это еще полбеды. "Камикадзе", направившие самолеты на небоскребы Нью-Йорка, были людьми с хорошим образованием, долгие годы прожившими в Европе и Америке. Такие враги мировой цивилизации - умные, коварные и беспощадные к себе и другим - действительно могут погубить мир. Если мы не объединимся для борьбы с ними.

В связи с этим наиболее существенной задачей для нас является создание специализированной международной организации, которая бы имела легальную основу и возможности для проведения антитеррористических операций. Но такая организация не должна быть марионеткой в руках США. Ее следует создавать в рамках Организации Объединенных Наций. И решение о применении силы должно приниматься исключительно Советом Безопасности ООН при наличии эффективных механизмов пресечения всяких попыток узурпировать право на такого рода решения.

Мы равноправные и жизненно необходимые для западного мира союзники. Поэтому все западные страны сегодня ищут формы полноправного участия России в выработке и принятии всех важных решений нового альянса. Россия - хочу особо это подчеркнуть - ведет себя достойно, спокойно и без суеты. Мы, как заметил Путин, не стоим в очереди в НАТО. Во-первых, у нас еще с советских времен аллергия на очереди и толкучки, а во-вторых, Россия настолько большая, что просто не втиснется в рамки маленького НАТО. Да и зачем нам НАТО? Эта милитаризованная до предела структура, образно говоря, набитая военным металлом, не в состоянии ничего дать ни для укрепления демократии в какой-либо стране, ни для ее безопасности. Это, видимо, понимают и ведущие государства НАТО - США, Великобритания, Германия, Франция. Поэтому они сами признают, что должно происходит изменение альянса. Развитие этого представления приведет к серьезному изменению НАТО - вплоть до того, что смысл расширения Северного альянса вообще будет утрачен.

После терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне мы обнаружили, что наш мир подобен хрустальному дворцу. В нем нельзя слишком рьяно размахивать дубиной. В то же время, доказало свою истинность старинное правило: демократия, которая не умеет себя защищать - ни на что не годится. Только точные, тщательно просчитанные действие могут обеспечить нашу безопасность, не разрушая с таким трудом выстроенной архитектуры международных отношений, писаных и неписаных правил мирного общежития.

Новые измерения международной безопасности | Журнал "Право и безопасность" | http://www.dpr.ru

Журнал "Право и безопасность"

Номер - 1 (2) 2002г

Новые измерения международной безопасности

Рогозин Д.О., председатель Комитета по международным делам Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации

После событий 11 сентября мы часто задаем себе вопрос: насколько можно было предугадать такое развитие ситуации в мире? Из чего вытекает новый разворот в мировой политике и какие последствия он обещает?

Прежде чем заниматься деталями, анализом текущих событий, всегда следует искать в их основе реализацию некоторых фундаментальных принципов, подспудно идущих исторических процессов, на которые в суете повседневной проблематики мы порой не обращаем внимания. Тот факт, что мы присутствовали при развале двуполюсной системы, разделившей планету на два "мира" - "мир капитала" (или "империалистический мир") и "социалистический лагерь", а также "третий мир" - то, что не вошло ни в первый ни во второй и было превращено в полигон для конфликтов между первым и вторым миром.

Очевидно, что первый и второй миры не могли в той или иной форме участвовать в вооруженном конфликте, по той простой причине, что обладали на тот момент оружием разрушительным настолько, что любая война могла привести к самоуничтожению. Но в третьем мире противостояние было менее разрушительным и туда сбрасывался весь потенциал взаимной неприязни, там - на локальном уровне - обе стороны стремились превзойти друг друга.

Когда второй мир исчез, на его месте осталась Российская Федерация - государство которое переживало распад основ своего существования, мир не мог не столкнуться с новыми проблемами. Потому что после распада Советского Союза многие его "сферы влияния" остались бесхозными, прежние союзники - брошенными, а конфликты - неразрешенными. Раньше, к примеру, было понятно, что в палестино-израильском конфликте - за Израиль стояли США, а за палестинцев защищал Советский Союз. Уход одного из сильных игроков сразу хаотизировал ситуацию. Конфликт перестал стабилизироваться интересами глобальной стабильности, потерял сдерживающие механизмы. Когда страх большой войны перестает довлеть над участниками конфликта, они легко идут на превращение локального конфликта в "малую войну". Разросшаяся до мировых масштабов "малая война" вместе с "новыми технологиями" противостояния образовала новый вид угрозы национальной безопасности ведущих держав мира - международный терроризм. Как стало очевидно после 11 сентября, это угроза №1.

В чем заключается проблема международного терроризма?

Во-первых, терроризм в условиях развитых индустриальных государств крайне опасен ущербом, который он может нанести экономическим системам, насыщенным опасными производствами (ядерная энергетика, химическая промышленность и т.д.), а также системам жизнеобеспечения мегаполисов. Этот ущерб сравним с ущербом, который приносит применение обычных вооруженных сил. Но угроза терактов опасна тем, что к этому виду угроз человечество оказалось неготовым - не разработаны механизмы противостояния. Существующая система международной безопасности, военно-политические блоки создавались для отражения другого вида угроз. Они создавались для договорного или военного разрешения мировых и региональных конфликтов между государствами. Но атаки 11 сентября на Нью-Йорк и Вашингтон показали, что ни противовоздушная оборона, ни создаваемая США национальная противоракетная оборона в принципе не могут избавить от повторения таких атак в будущем.

Сейчас усилия многих государств направлены на обеспечение собственной внутренней безопасности, однако, проблема состоит в том, что угрозу снова видят не с того направления, с которого угроза может обрушиться на них. И именно в этом контексте имело бы смысл рассмотреть не только тактические вопросы создания антитеррористической коалиции, роль в ней России, хода операции в Афганистане, ее итоги и последствия для нашего государства и других стран. Главное, необходимо понять, что Америка подверглась нападению только потому, что Соединенные Штаты претендовали на роль единственного в мире центра, определяющего все мировые процессы, имеющего интересы, далеко выходящие за пределами собственных национальных границ. Потому и главным ответственным за все, что происходит в мире, стали Соединенные Штаты.

Эту тему мы обсуждали недавно на семинаре, который был организован Центром имени Никсона, на котором крупнейшие американские политологи продемонстрировали свое понимание ситуации. Они согласились с тем, что корень проблемы - в управляемости мира, и в том, что однополярным этот мир будет лишь достаточно короткий период. Если мир будет сохраняться как однополярный, он будет просто уничтожен. Поэтому в перспективе мир может быть только многополярным. И на эту перспективу должна быть нацелена новая схема взаимоотношений между государствами и усовершенствованная система Организации Объединенных Наций.

Только военными мерами решить проблему терроризма невозможно. Необходимо сочетание военных и политических мер. Ведь главная стратегическая задача - расслоение, размягчение и в конечном счете ликвидация политической, моральной основы для международного терроризма.

Ни НАТО, ни какой-то другой военно-политический блок, никакие совершенные системы вооружений, которые раньше казались наделенными почти фантастическим свойствами - по голливудским фильмам, не решат проблемы терроризма. Системы "звездных войн" или НПРО не спасают мир от новых угроз, потому что события в Нью-Йорке и Вашингтоне показали: ракетами не рождаются, ракетами становятся. Ими становятся в данном случае пассажирские самолеты с ни в чем неповинными людьмию. Но ракетами могут стать и груженые оружием массового уничтожения транспорты, и пассажирские корабли, и системы энергетической инфраструктуры. Например, судно, которое подходит к берегу, может стать "ракетой" еще до того, как специальная проверка - таможенная или пограничная - обнаружила содержание на его борту оружия массового уничтожения. Террористы будут использовать любое технические средство, для того, чтобы уничтожать своих истинных и мнимых противников.

В этой ситуации меняется роль Российской Федерации. Мы столкнулись с терроризмом раньше, чем другие страны. Потому что географически и политически мы ближе к зонам конфликтов, откуда и исходит новая угроза миру. Раньше других стран к нам пришло и понимание того, что вовлечение в какую бы то ни было коалицию, в том числе и по совершенствованию международного права, не отвечает нашим интересам и новым мировым реалиям. Потому что в международном праве существует такое понятие как "вооруженный конфликт", которое предполагает агрессию, объект и субъект агрессии. В случае терроризма мы будем иметь объект агрессии, то есть население и объекты военной и гражданской инфраструктуры на территории того или иного государства, но мы не будем никогда иметь субъекта агрессии. Потому что все меньше и меньше будет желающих брать на себя ответственность за совершение террористических актов.

Российская Федерация включена в работу по подготовке новых норм международного права. Федеральное Собрание Российской Федерации за последние несколько лет ратифицировало практически все конвенции на этот счет. Но в них, в этих конвенциях и международных договорах, о новой угрозе нет ни слова.

Практически обеспечить безопасность европейских стран - членов Европейского Союза или безопасность Соединенных Штатов без вовлечения в орбиту совместных действий России - невозможно. А потому - должны быть изменены приоритеты внешней политики США и наших европейских партнеров. Это такие приоритеты, которые затрагивают основы безопасности и связаны с прежними планами - расширение НАТО на Восток, торгово-экономические отношения, вопросы политического использования проблемы долга, создание национальной противоракетной системы и многое другое. Сейчас есть уникальный шанс для того, чтобы ведущие страны мира отказались от прежних догм, от прежних стереотипов, научились не наступать на одни и те же грабли дважды.

Быстро меняющийся мир требует от России достаточно неординарных действий. И в этом плане симптоматичны переговоры Президента России с законным президентом Афганистана Раббани. При всей "легковестности" этой фигуры для современного Афганистана, в этой встрече заложена определенная стратегия.

Российский президент никогда ничего не делает случайно. За все месяцы и годы его руководства страной мы видим экспромты, но это очень хорошо подготовленные "экспромты". Поэтому поездка в Центральную Азию находится в контексте того разговора, который имел российский президент с Президентом Соединенных Штатов.

Главное - это вопрос о политическом урегулировании в Афганистане. Военная операция не может быть бесконечной по времени. Рано или поздно придется устраивать в Афганистане мирную жизнь. В Кремле это прекрасно знают, ежедневно занимаясь проблемой Чечни. В США, похоже, тоже поняли, что бомбить - дело нехитрое. Куда сложнее возвращаться в мирному диалогу. И здесь возникает проблема понимания конечных целей контртеррористической операции. Россия уже видит определенные очертания будущего урегулирования, США также начинают различать эти очертания.

Какова первоначально заявленная США цель в Афганистане, насколько она достижима? Главное, говорили американские политики и военные, разгром сети экстремистских террористических организаций. На втором месте - обезглавливание Талибана, нейтрализация его руководства. Третье - это создание правительства Афганистана, которое могло бы взять на себя ответственность за будущее этой страны.

Насколько достижимы эти цели?

На встрече с господином Тэйлором, заместителем министра финансов США по международным делам мне был передан список из 39 счетов различных физических и юридических лиц, которые связаны с террористической деятельностью. Эти счета закрыты, но даже беглый взгляд на этот список показывает, что ни одной афганской фамилии там нет, зато большинство - из Саудовской Аравии. Поэтому странно искать террористические организации на территории Афганистана. Там наличествует лишь экспансионистское, экстремистское и опасное, прежде всего, соседним странам движение Талибан. Говорить о том, что движение Талибан может быть вовлечено в организацию каких-то сложных технологичных террористических актов - преждевременно. Общий культурный уровень этих людей не позволяет использовать их в качестве исполнителей терактов за пределами Афганистана.

Поэтому цели США в Афганистане не связаны с решением проблемы в принципе. Куда глубже понимание современных задач безопасности, выраженное в позиции российского президента, когда он говорит о террористической дуге, об интернационале террористов. Если мы имеем дело с террористическим интернационалом, то и действия против него должны носить интернациональный характер. Причем антитеррористической направленности во всех аспектах задачи, а не исключительно только в виде военных действий против одного государства, где у власти находится хотя и агрессивное движение, но не составляющее ядра террористического интернационала.

Обезглавливание талибов и нейтрализация Бен Ладена как цель вообще выглядит сомнительно. Пока невозможно даже установить где и когда было снято интервью Бен-Ладена, появившееся на телеэкранах во время первых ударов по Афганистану. Ясно, что американские спецслужбы еще очень далеки от достижения поставленной цели поимки лидера террористов. Но представим себе, что эта цель достигнута. Что изменит она в ситуации, кроме некоторого удовлетворения чувства мести у американцев? Но данная цель может и не быть достигнутой в обозримой перспективе. Значит вопрос о победе над организаторами акции 11 сентября "зависает" на неопределенное время? Никто в американском Госдепе не может дать ответ, что можно считать победой американского оружия в Афганистане. Даже скорое вытеснение талибов из Кабула и крупных афганских городов врдя ли можно выдать за такую победу. Талибан рассеивается, чтобы в нужный момент вновь возникнуть как реальная сила.

Военная победа без наземной операции недостижима. Организация наземных операций в Афганистане для американцев крайне проблематична. Пока США вряд ли готовы к массовой гибели своих солдат, которые встретят со стороны талибов опытного и бесстрашного противника. Опыт советских войск в Афганистане и российских войск в Чечне говорит о том, что война против террористов будет носить затяжной характер.

По объемам продаж наркотиков на черные рынки Афганистан уверенно занимал первое место. Выручаемая от этих продаж сумма превышала сумму, которую зарабатывали все государства мира на торговле оружием. Это большие деньги, на которые можно было оснастить вооруженные формирования Талибана. Это еще один фактор, говорящий в пользу прогноза затяжной войны, затухающей и вспыхивающей вновь.

Более реалистичная позиция в сравнении с американской - поставить целью утверждение в Кабуле законного правительства. Но и эта цель весьма сложна для достижения. Действительно, Северный альянс и его боевые отряды представляют национальные меньшинства Афганистана. Национальное движение пуштунов - это Талибан, с которым пока никто не хочет разговаривать. По всей вероятности, дипломаты будут предпринимать попытки найти среди пуштунов лидеров, способных и готовых войти в состав коалиционного правительства. Иного пути нет.

Десантировать демократию в Афганистан - невозможно. Тем более, что афганское общество находится условиях, принципиально отличных от западных, и не всегда воспринимает те ценности, которые привычны для Запада. Тем не менее устойчивое правительство там возможно. И говорить надо именно о тех лицах, полномочия которых были признаны мировым сообществом, в том числе и Российской Федерацией. Это доктор Раббани, законно избранный руководитель, и он должен быть включен в процесс политического урегулирования в первую очередь. Тем не менее, придется найти и среди пуштунского населения лидеров, которые бы смогли дистанцироваться от экстремизма талибов и войти в состав коалиционного правительства.

Среди американцев существует соблазн одним махом решить все вопросы, связанные с вопросами безопасности, касающиеся так называемых "стран-изгоев". Если победит эта линия, мы будем иметь эскалацию наметившегося конфликта США и Исламского мира. Америка рискует столкнуться с созданием широкого антиамериканского фронта, и тогда никакая антитеррористическая коалиция не может спасти территорию Соединенных Штатов от повторения актов, сопоставимых с атакой 11 сентября.

Расширение географии военных действий приведет к созданию широкой политической основы терроризма. Значительное число молодых мусульман сочтут за честь взять в руки оружие и воевать против США - как на американской территории, так и против представительств США за рубежом. Тогда возникнет эффект домино - в ответ на акции террора американцы будут отвечать акциями возмездия. И конца-края этому не будет видно. Мы же говорим о комплексе мер по размыванию политических основ терроризма.

Инициатива российских мусульман по поводу проведения конференции "Ислам против террора" крайне уместна сегодня. Особенно для РФ, где живут десятки миллионов мусульман - наших граждан. Ведь Россию просто разорвет столкновение христианства с исламом. Такие попытки были в Чечне и мы видим к чему они приводят. Мы чувствуем опасность и видим ее также и в отношении Европы. Берлин стал третьим турецким городом в мире, во Франции только по официальным данным живет 4 миллиона мусульман (реально - в два раза больше). Понятно почему эти государства на словах очень активны в поддержке американской операции, а по сути стараются не участвовать в ней.

Прежние стереотипы порождают среди американского руководства надежды воспользоваться ситуацией для расширения своей и без того безмерно разросшейся сферы влияния в Азии и противодействия России в деле сближения с бывшими союзными республиками. Кроме того, Северный альянс имеет репутацию организации, которая поддерживается Россией и Ираном. И сразу возникают планы противостояния, "сдерживания" и "отбрасывания", геополитические амбиции, ставящие на карту не только современную, но и постталибскую ситуацию в регионе.

Нас, конечно, беспокоит, насколько долго может задержаться военное присутствие США в Узбекистане. Прежде всего потому, что оно практически не мотивировано и разрушает принцип коалиции. Использование коалиционных действий против терроризма в пользу геополитического доминирования США рано или поздно подорвет эту коалицию и даст новые возможности для террористов.

Понятно, что кто-то из местных среднеазиатских начальников может быть заинтересован в присутствии на их территории войск США - хотя бы ради расправы над внутренней оппозицией. Но этот метод политической борьбы себя не оправдает. Напротив, он даст оппозиции новые аргументы против действующей власти, торгующей национальными интересами.

Принципиально другая линия в политике США намечается в связи с пониманием важности произошедших после 11 сентября изменений. Отношение к России на уровне простых американцев и политиков США изменилось в лучшую сторону. Американцы - люди очень эмоциональные, и эмоциональная поддержка России после трагических события в Нью-Йорке и Вашингтоне была отмечена с большой благодарностью. Это отметили все.

Но при этом ситуация в российско-американских отношениях не будет меняться быстро. В международных делах существует определенная инерция. Конкретный пример - относительно НАТО. Североатлантический альянс является военной организацией созданной для ведения войны с крупным противником, которую в некоторых случаях можно использовать в рамках региональных конфликтов. Но в рамках антитеррористической деятельности использование НАТО вызывает очень большие сомнения. Именно поэтому, когда мы говорим об антитеррористической коалиции, никто о НАТО и не вспоминает - ввиду новых угроз НАТО маргинализировался.

Тогда возникает вопрос, почему все-таки происходит расширение НАТО? Почему не прекращаются разговоры о том, что второй этап расширения НАТО вот-вот наступит? Если нас заверяют, что позиция России имеет стратегическое значение для успеха антитеррористической операции, то зачем тогда создавать для России сложности? Зачем Западу проводить изоляционистскую политику по отношению к нашей стране, если на самом деле угрозы и для Запада, и для нас проистекают с Юга? Зачем тогда натовцы двигаются на Восток?

С нашей точки зрения, в интересах Запад на востоке надо создавать большое политическое и оборонительное пространство с ведущим участием России. И разговоры о том, чтобы предложить России нечто удовлетворяющее наши интересы и обеспечивающее участие в принятии решений в НАТО ведутся. Вместе с тем, развитию диалога и взаимопонимания в этом вопросе серьезно мешает эмоциональный фон "возмездия", который обеспечивает Соединенным Штатам право не согласовывать детали своих действий даже со своими союзниками по НАТО.

Мы должны предпринять усилия, чтобы сблизить внешнеполитические приоритеты Соединенных Штатов и Российской Федерации, свести к минимуму количество конфликтных вопросов, попытаться убедить американцев в том, что после 11 сентября они уже не должны связывать себя жестко с теми обязательствами, которые давал Президент Буш на выборах. Это касается проблематика ПРО, расширения НАТО и др. События в США в сентябре этого года является основой быстрого и эффективного изменения приоритетов в наших отношениях.

России также следует дать пример отказа от устаревших стереотипов. И Россия такой пример дает. Это касается решения о закрытии баз слежения на Кубе и во Вьетнаме. Причем данное решение никак не связано с российско-американскими переговорами - это сугубо внутреннее решение России. Инвентаризируя российское имущество, новое российское руководство пришло к выводу что средства, вложенные в получение информации на Кубе, в несколько раз превосходят отдачу от нее. Мы получали информацию второй свежести. Поэтому решено отныне тратить деньги на более современные технологии слежения - например, космические. Увы, это прагматическое решение порой оценивают как сдачу Россией своих позиций. Досадно слышать такие оценки от тех, кто искренне желает России успеха в мировых делах.

Поэтому сегодня речь идет не об уступках, а о шагах навстречу друг другу. Причем это встречное движение продиктовано не только нашим желанием улучшить российско-американские отношения, а ситуацией в мире. Ситуацией, когда условия всему человечеству уже диктуют транснациональные террористические организации, которые на глазах всего мира, "в прямом эфире" совершают чудовищные преступления и при этом не берут на себя ответственность за содеянное. Зачастую мы имеем дело с невидимым врагом, но ужасным и безумным. Талибы, застрявшие в средневековье - это еще полбеды. "Камикадзе", направившие самолеты на небоскребы Нью-Йорка, были людьми с хорошим образованием, долгие годы прожившими в Европе и Америке. Такие враги мировой цивилизации - умные, коварные и беспощадные к себе и другим - действительно могут погубить мир. Если мы не объединимся для борьбы с ними.

В связи с этим наиболее существенной задачей для нас является создание специализированной международной организации, которая бы имела легальную основу и возможности для проведения антитеррористических операций. Но такая организация не должна быть марионеткой в руках США. Ее следует создавать в рамках Организации Объединенных Наций. И решение о применении силы должно приниматься исключительно Советом Безопасности ООН при наличии эффективных механизмов пресечения всяких попыток узурпировать право на такого рода решения.

Мы равноправные и жизненно необходимые для западного мира союзники. Поэтому все западные страны сегодня ищут формы полноправного участия России в выработке и принятии всех важных решений нового альянса. Россия - хочу особо это подчеркнуть - ведет себя достойно, спокойно и без суеты. Мы, как заметил Путин, не стоим в очереди в НАТО. Во-первых, у нас еще с советских времен аллергия на очереди и толкучки, а во-вторых, Россия настолько большая, что просто не втиснется в рамки маленького НАТО. Да и зачем нам НАТО? Эта милитаризованная до предела структура, образно говоря, набитая военным металлом, не в состоянии ничего дать ни для укрепления демократии в какой-либо стране, ни для ее безопасности. Это, видимо, понимают и ведущие государства НАТО - США, Великобритания, Германия, Франция. Поэтому они сами признают, что должно происходит изменение альянса. Развитие этого представления приведет к серьезному изменению НАТО - вплоть до того, что смысл расширения Северного альянса вообще будет утрачен.

После терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне мы обнаружили, что наш мир подобен хрустальному дворцу. В нем нельзя слишком рьяно размахивать дубиной. В то же время, доказало свою истинность старинное правило: демократия, которая не умеет себя защищать - ни на что не годится. Только точные, тщательно просчитанные действие могут обеспечить нашу безопасность, не разрушая с таким трудом выстроенной архитектуры международных отношений, писаных и неписаных правил мирного общежития.