Журнал "Право и безопасность"

Номер - 1 (2) 2002г

Прокуратуры, к которой все привыкли - уже не будет.
(Выступление на расширенной коллегии Генпрокуратуры РФ 11.02.2002г.)

Устинов В.В., генеральный прокурор Российской Федерации

Каждый раз, определяя задачи и направления действий в году наступившем, принято оглядываться на итоги работы в минувшем году. Это естественно: "день нынешний - есть результат вчерашнего". Без сомнения, 2001 год был очень сложным и в целом для страны, и для прокурорской системы. Впрочем, когда в России время было иным? И тем не менее у нас есть отчего испытывать удовлетворение.

Подчеркну очевидное. Сегодня уже всем ясно, что прокуратура вновь обрела свое лицо. Или, если угодно, вернулась к истокам, достаточно точно определенным еще государем Петром Великим. Кстати, замечу, что прокуратура хирела на тех временных отрезках, когда была ослаблена российская государственность. Когда наблюдались неразбериха и сумятица в государственном устройстве и управлении. Когда политика во многом определялась капризами монарха и интригами в его ближайшем окружении. И, наоборот, когда, как сейчас, государственность находится на подъеме, когда интенсивно совершенствуется законодательство, а целью действий власти становится правовой порядок, роль прокуратуры возрастает.

В год своего 280-летнего юбилея прокурорский надзор является одним из надежных механизмов проводимых в стране преобразований. И дело не только в тысячах протестов, которые помогли расчистить правовое поле. Не в миллиардах рублей, которые по прокурорским искам возвращены государству. Не в десятках тысяч правонарушителей, привлеченных по материалам прокуратуры к уголовной, материальной и административной ответственности. Дело в другом.

Прокуратура сегодня наиболее востребована. Это, в частности, отметил и Владимир Владимирович Путин во время нашей встречи 12 января. Сошлюсь на его слова. Президент сказал: прокуратура является важнейшим государственным инструментом. И с принятием нового УПК ее роль будет только возрастать.

В этой связи вызывают недоумение попытки реанимировать надоевшую и бесплодную дискуссию о прокуратуре. О необходимости изъятия у нее полномочий по надзору за исполнением законов. Попытки вновь внести на рассмотрение Государственной Думы законопроекта о прокуратуре с усеченными полномочиями и функциями.

Возьмем стратегическую задачу - укрепление правовых основ государственности. Казалось бы, прокурорский корпус относительно неплохо поработал над тем, чтобы незаконное нормотворчество не разъедало систему власти и единство правового пространства. За истекший год опротестованы положения 3 тысяч незаконных актов представительных и исполнительных органов субъектов Федерации и свыше 50 тысяч - органов местного самоуправления.

Но адекватны ли прокурорские усилия обстановке? Конечно, нет. Мы с вами сняли только первый пласт незаконного нормотворчества: Уставы и наиболее одиозные местные законы. Да и то, если не лукавить, - не везде сумели добиться приведения их в соответствие с Конституцией. На сегодняшний день не приведены в соответствие с федеральным законодательством 58 нормативно-правовых актов Республики Башкортостан, 34 - Татарстан, 30 - Адыгея, 32 - Коми, 46 - г.Москвы.

А договоры о разграничении предметов ведения и соглашения к ним? Абсолютное большинство их противоречит положениям Конституции. Но прокуроры, за исключением Магаданской, Омской, Ульяновской областей, не проявляют заметной активности, не ищут пути, чтобы помочь власти дезавуировать незаконные документы. Хотя всем известно, что они должны быть приведены в соответствие к 30 июля.

"Священная корова" - внешнеэкономические договоры субъектов Федерации. Их по-настоящему никто не проверял на предмет правовой корректности. В прошлом году на 89 прокуроров субъектов Федерации вместе со всеми подчиненными приходится по 20-25 выявленных нарушений законодательства о внешнеэкономической деятельности. В Республике Марий Эл и Амурской области вообще ни одно, в Республике Калмыкия - одно, Свердловской области - 4, Красноярском крае - 6, Хабаровском - 7. В то же время когда некоторые прокуроры "копнули" договоры, заключенные под гарантию государственной казны, выяснялась не только их незаконность, но и огромная сумма, в которую обошлась правовая неграмотность и превышение полномочий. Это одно.

Не менее важно другое. Работа по приведению регионального законодательства в соответствие с Конституцией началась с июня 2000 года. И весьма странно было видеть в течение всего 2001 года заявления в суды и протесты на незаконные акты, принятые в 1998, 1997, 1996 году и в другое "бородатое" время.

А где же раньше был прокурорский надзор, его острота и принципиальность? Но и это не все.

В Красноярском крае более пяти лет Устав края содержал незаконные положения, ограничивающие права и свободы граждан. Был не один десяток законов, которые противоречили российскому законодательству. Не вмешайся Генеральная прокуратура, - они бы действовали до сих пор.

Вы спросите, а что делала прокуратура?

Отвечу, - имитировала надзор. Комплексная проверка показала, что прокуратура приносила протесты и представления. Но не на эти незаконные документы, а чаще всего на акты, утратившие свою силу.

"И волки сыты, и овцы целы". Вот какой была идеология надзорных действий. Мы отправили прокурора края в отставку, назначили молодого, энергичного работника.

Но вот что настораживает.

Нечто подобное "красноярской идеологии" выявилось при проверке работы прокуратуры Нижегородской области (вы знаете, что прокурор также освобожден), Республики Бурятия, Тульской области.

Я прошу заместителей Генерального прокурора, начальника управления по надзору за исполнением законов и законностью правовых актов в течение 8-10 дней подготовить мне справку с анализом ситуации на этом участке и объективной оценкой работы каждого прокурора.

А здесь еще раз напомню слова Президента России. "Работа в режиме аврала закончилась. Поэтому контроль за соблюдением федеральных законов следует переводить в плановый режим".

Но, кроме того, нам давно уже пора работать на опережение. Мудрый законодатель, как вы помните, скорее предупредит правонарушение, чтобы не быть вынужденным за него наказывать. Сколько можно твердить о том, что надо активнее вмешиваться в процесс на стадии подготовки нормативных актов.

Среди других приоритетов - надзор в экономике. Будь на дворе другое время, можно было бы мусолить данные о сотнях протестов, тысячах представлений и исков. Приводить соответствующие примеры. Но много ли стоят некоторые наши представления и иски? На совещании в Кремле я говорил, что при распространенности нарушений законодательства о земле, хищническом природопользовании всеми прокурорами России за год было возбуждено 34 уголовных дела, подготовлено исков на 2 млн.руб., из которых присужден ко взысканию один. Прошел год. Думаете картина изменилась? Отнюдь, за нарушения земельного закона возбуждено 53 уголовных дела. А исков предъявлено на 3 млн.руб. Вот вам результативность прокурорского вмешательства. В нашей природоохранной деятельности по-прежнему преобладают дела, связанные с незаконной добычей водных животных и растений, незаконной охотой, порубкой деревьев и кустарников. А где же дела на настоящих губителей природы, загрязняющих водоемы, воздух, землю?

Мы мельчим, по привычке стараемся охватить все и вся. Не хотим, а некоторые, как я думаю, уже не могут понять совершенно очевидное обстоятельство. Такой прокуратуры, к которой все привыкли, работая не один десяток лет, уже не будет. Время, когда прокуроры занимались пересчетом скота, простоями вагонов и прочим, выдавая это за надзор, ушло давно и безвозвратно.

В прошлом году была расформирована Московская межрегиональная природоохранная прокуратура. Ее отчетным показателям могла бы позавидовать иная территориальная прокуратура.

Но за счет чего они складывались?

Вместе со специалистами СЭС прокуроры ходили по московским рынкам и проверяли наличие у продавцов санитарных книжек, а с пожарниками - не жгут ли на Лосином острове граждане костры. При обнаружении этих "грубых" правонарушений возбуждали административные производства. Кому, скажите, нужна такая профанация надзора?

Прокурорское вмешательство в сферу экономики должно быть, прежде всего, правомерным. То есть ограничиваться строгими рамками имеющихся к тому оснований.

И не надо ссылаться на теоретиков, пишущих о необходимости расширения прокурорских функций и полномочий. Не надо приводить цифровые показатели "масштабности" наших действий. Ими уже никого не убедить и тем более не остановить объективного процесса перехода от "широкозахватного" общего надзора к конкретной работе по направлениям наиболее значимым для общества и государства.

А коли речь зашла о показателях, обратимся к тем из них, которые характеризуют работу по надзору за соблюдением законов о частной собственности и предпринимательстве.

На всю страну - 700 "дисциплинарок", полтысячи - наказанных в административном порядке, и 450 уголовных дел.

Это при том, что административный произвол, давление на бизнес, особенно средний и малый, со стороны чиновников, да и некоторых правоохранителей, стал рядовым явлением.

Или взять вывоз за границу валютных средств. О нем не говорит только ленивый. Но весьма часто дело дальше разговоров не идет. Накануне коллегии я был вынужден объявить взыскание работникам аппарата за то, что они не смогли правильно организовать проверку сведений о приобретении российскими гражданами недвижимости за границей. Вместо того, чтобы в рамках российского процессуального закона и закона об оперативно-розыскной деятельности организовать проверку "чистоты" средств, затраченных на покупку недвижимости, а также законности перемещения их через таможенную границу, наши работники затеяли переписку со странами, где была приобретена недвижимость.

Да, не сами, а через Министерство юстиции. А что Минюст? Он так интенсивно работал, что почти через два года сподобился представить нам ответ. Смысл его - вы сами можете сделать необходимые запросы путем ходатайств об оказании правовой помощи по уголовным делам. В результате потеряно время, утрачена возможность добыть необходимые доказательства и вернуть валюту в Россию. И, естественно, пример как не надо работать.

Так что, коллеги, давайте делать выводы, не дожидаясь, когда это сделают за нас. Мы, упорствуя в старых подходах, топорными порой действиями сами даем козыри нашим оппонентам.

Сегодня довод, хотя в нем есть немалая доля истины, о том, что функции прокуратуры ограничивают потому, что она кому-то мешает, не проходит. "Око государево" должно быть иным. Этот процесс объективный. И большей частью связан с изменившимися условиями деятельности прокуратуры, появлением других механизмов обеспечения законности.

Обратите внимание, как Президент ставит вопрос об армии. Она, конечно, нужна. Но нужна не просто большая армия, а армия боеспособная. Согласитесь, это не одно и тоже.

Прокурорскому надзору есть чем заниматься, есть чем доказать свою необходимость, а в целом ряде случаев, если хотите, незаменимость.

Посмотрите, что делается в Чеченской Республике. Там есть и органы внутренних дел, и различные структуры федеральных сил, но "в авторитете" в основном - прокуратура. Конечно, не все у прокуроров получается. Особенно, с соблюдением прав граждан при проведении спецопераций. Но совершенно очевидно, что именно с прокуратурой, ее конкретными действиями люди связывают надежду на установление порядка и стабильности в Республике.

Или возьмите военных прокуроров. О них, правда, речь еще впереди. Но должен вам сказать, что по сравнению со многими территориальными прокуратурами, три с половиной тысячи военных прокуроров значительно эффективнее обеспечивают надзор за исполнением законов в полуторамиллионной армии и законностью правовых актов командования и органов военного управления.

Уважаемые коллеги!

Нам необходимо сосредоточить усилия на надзоре за исполнением законов контролирующими органами. Обеспечение законности и полноты мер, принимаемых ими для устранения нарушений и ответственности нарушителей, позволит меньшими силами добиться большего эффекта надзорной деятельности.

Нуждается в коррективах правозащитная деятельность.

Западные эксперты, а вслед за ними доморощенные радетели реформы прокуратуры, упрекают нас в том, что конкретному гражданину не обеспечивается "право на судью". Отчасти в этих упреках есть резон.

Но обращаться гражданам непосредственно в суд мешает, отнюдь, не правозащитная деятельность прокуратуры. Мешает неразвитость, длительность и дороговизна судебной процедуры. Вместе с тем и здесь, применяя для защиты прав и свобод граждан прокурорские полномочия, следует чаще использовать судебную форму. Но делать это преимущественно для защиты, как говорится, "сирых и убогих" (инвалиды, подростки, престарелые), либо общественного интереса. Стать в гражданском процессе "социальным" адвокатом.

И еще одно.

У нас много любителей ссылаться на опыт западных демократий. Но Россия - не Запад. И отношения: "государство и конкретный человек", "власть и гражданин" еще долго будут строиться по традиционным отечественным меркам. Поэтому контроль за законностью действий органа (должностного лица) публичной власти остается задачей и прерогативой прокуратуры.

А возвращаясь к основной теме, скажу: "общий" надзор в экономической и социальной сферах должен быть избирательным. Такой характер надзора позволит поставить его в четкие рамки. Повысит коэффициент полезного действия, исключит неосновательное вмешательство в хозяйственную деятельность организаций, особенно коммерческих структур. И, как мне думается, снимет многие вопросы у желающих "расправиться" с надзорной функцией прокуратуры.

В утверждении на местах новых подходов к организации и осуществлению надзора значительная роль принадлежит подразделениям Генеральной прокуратуры и, прежде всего, управлений в федеральных округах.

Создавая их, мы надеялись, что таким образом максимально приблизим центральный аппарат к регионам. Вместе с прокурорами субъектов Федерации управления станут выбирать наиболее острые проблемы, которые требуют правового обеспечения и реальной ответственности должностных лиц за нарушения закона. Мы полагали, что они станут координаторами деятельности прокуратур в федеральных округах. Особенно в вопросах, касающихся соблюдения Конституции, федерального законодательства, защиты прав и свобод граждан.

Поначалу так и было. Во многом благодаря настойчивости и последовательным действиям управлений, особенно в Приволжском, Сибирском, Дальневосточном, Южном округах, удалось существенно зачистить правовое поле страны от неконституционных или противоречащих федеральному законодательству нормативных актов. Но чем дальше, тем больше управления стали откровенно мельчить. "Сбились" на легкую схему взаимоотношений с прокуратурами субъектов Федерации. Она незатейлива, над ней не надо думать: "Я - начальник, ты - подчиненный". Задавили прокуроров заданиями. Причем, часто по малозначительным вопросам. Стали дублировать "московские" управления и отделы. А заместители Генерального прокурора вместо того, чтобы выправить ситуацию, не задумываясь, подписывают письма о наделении управлений дополнительными полномочиями и выделении им новых штатов.

А, спрашивается, - для чего?

Для того, чтобы семь управлений общей численностью более 200 человек в течение года по собственным материалам внесли 93 представления, возбудили 9 уголовных дел и привлекли к дисциплинарной ответственности 25 должностных лиц? Конечно, они не сидели без дела. Была у них и другая работа. Но не слишком ли, при таких показателях, большая роскошь держать в округах управления? Надо подумать: может будет достаточно отделов, которые станут обеспечивать функции находящихся в округах заместителей Генерального прокурора?..

Не могу не отметить другие отделы и управления Генеральной прокуратуры.

Их вклад в совершенствование деятельности органов прокуратуры оставляет желать много лучшего. Как попали в наезженную колею, так и едут в ней по привычке. А уж, чтобы инициатива была, чтобы оперативно влиять на изменения ситуации, вычленять главное, побуждать прокуроров к заметным для общества надзорным акциям, - я вообще не говорю.

Возьмешь иного руководителя подразделения, - простите за грубую формулу: "не украсть, не покараулить". Для него главный принцип: день пережит и слава Богу.

Нет, уважаемые, так не пойдет и дальше не будет.

Мы основательно пересмотрим структуру аппарата Генеральной прокуратуры. Уберем лишние звенья, сократим дублирующие подразделения. А главное, - оптимизируем структуру под задачи судебно-правовой реформы и новые условия уголовного, гражданского и арбитражного судопроизводства.

В ходе реорганизации останутся только те руководители, для которых инициатива, поиск нового, дисциплина и ответственность - не отвлеченные понятия, а естественная потребность. Высвободившуюся штатную численность направим в регионы для обеспечения участия в рассмотрении судами уголовных дел публичного и частно-публичного обвинения.

Но прежде чем охарактеризовать задачи в этой сфере, хотел бы сделать два принципиальных замечания.

Первое, пора прекратить стоны по поводу характера и содержания судебно-правовой реформы. Наш НИИ потратил 10 лет в бесполезной критике концепции этой реформы. Вместо того, чтобы осмыслить тенденции развития правовой системы, выработать научно-обоснованный алгоритм действий прокуратуры в новых условиях судопроизводства.

Второе, для государственного служащего, (а прокурорская служба - разновидность государственной), непозволительно осуждать, критиковать либо в иной форме выражать свое отношение к принятым законодательным актам. Их надо исполнять.

Для прокуроров - это аксиома.

Все правоохранительные органы работают на конечные цели правосудия. Наличными кадрами прокуратуры очень трудно решить задачу участия государственных обвинителей по всем уголовным делам.

Уровень поддержания государственного обвинения по России составляет только 70%. Но этот процент складывается из умения поставить работу в конкретных регионах. И если в Омской, Оренбургской, Саратовской, Курской, Липецкой, Тамбовской областях, республиках Адыгея, Алтай, Хакасия, Тыва, Санкт-Петербурге прокуроры участвуют по 80-90% рассматриваемых дел, а в Ставропольском крае - 100%, то в Москве, Московской, Читинской, Ленинградской, Орловской, Курганской областях, Приморском крае, Ханты-Мансийском и Усть-Ордынском автономных округах всего 50-60%.

Позволительно спросить: в чем дело? Почему при относительно равных условиях такие разные показатели?

Людей, конечно, просить проще. [Кстати, у нас есть расчет потребности в дополнительных кадрах и мы, естественно, будем настаивать на их выделении. Но нелишне заметить, что на 17,5 тыс. судей судов общей юрисдикции (не считая мировых судей, будущих судей административных округов и других судов) приходится более 20 тыс. прокурорских работников, которые могут поддерживать обвинение.] Сегодня надо исходить из того, что поставленную задачу придется решать имеющейся численностью.

В чем наши резервы?

Комплекс необходимых организационно-штатных мероприятий дан в ноябрьском 2001 года Указании Генерального прокурора. Я не буду их повторять. Надеюсь только, что они выполнены в полном объеме.

Среди них - расформирование прокуратур городов с районным делением. Там нет городских судов, УВД и многих других городских структур. Поэтому можно без особых потерь "раздать" штаты в райпрокуратуры, а надзор за имеющимися структурами передать в прокуратуры субъектов Федерации.

Но только в трех регионах (Ростовская, Курская и Липецкая области) прокуроры воспользовались этим резервом. Это первое.

Второе… Почти две трети дел, по которым отменяются или изменяются приговоры, это дела, где участвовали государственные обвинители. К сожалению, их участие не всегда гарантия законного, понятного и справедливого приговора.

А разве может быть по-другому, если обвинители в материалах дела нередко ориентируются по "надзорке". Да и ту они "хватают" за 15-20 минут до процесса. Значит надо улучшать подготовку кадров, чтобы не делать двойной работы.

Третье… Это так называемый административный ресурс. За год 89 прокуроров субъектов Федерации лично поддержали обвинение по 122 уголовным делам. Не приходится даже по полтора дела на "брата".

Прокуроры Приморского края, Калмыкии, Республики Коми, г.Москвы, Смоленской, Читинской областей вообще забыли дорогу в суд. А прокуроры Татарстана, Московской, Иркутской, Томской, Ленинградской областей, Санкт-Петербурга "сходили" туда всего один раз.

А если взять сами дела, не сомневайтесь - далеко не самые сложные. Чаще всего, - для галочки в отчете. Объяснение одно: чрезмерная загруженность, необходимость неотрывного руководства.

Значит, Генеральный прокурор может оторваться от руководства и "сесть" в сложнейшее дело, а прокурор области не может?

Коллеги, так не пойдет.

Требование считать участие в рассмотрении уголовных дел важнейшей служебной обязанностью - относится ко всем и, в первую очередь, - руководителям прокуратур. Впредь в аттестациях и отчетах будем указывать не только количество, но главным образом, - характер рассмотренных дел.

И последнее.

Мы частенько забываем, что рабочий день у прокуроров ненормированный. Но, тем не менее, до 9 или после 18 часов, в субботу редко кого из прокуроров застанешь на работе. Я как-то попытался заехать в выходной в прокуратуру Москвы. Никого. Хорошо, что двери досками не забиты.

С 1 июля начинает действовать новый УПК. Реализация заложенных в нем новелл уже сейчас требует неотложных организационно-распорядительных мер. Ведь отныне прокурор играет ведущую роль в уголовном преследовании. По-иному должны решаться вопросы обеспечения надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и предварительного следствия, соблюдением конституционных прав и свобод граждан. С введением в действие УПК состязательность окончательно становится главным принципом уголовного судопроизводства.

Мы предоставим возможность профессору нашего Института повышения квалификации Халиулину Александру Германовичу дать для вас обстоятельный обзор и сформулировать рекомендации по наиболее сложным моментам в кодексе.

А со своей стороны отмечу…

На днях вы получите приказ Генерального прокурора "Об организации исполнения Федерального закона "О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"…

Заместителей Генерального прокурора, прокуроров субъектов федерации, военных прокуроров прошу, что называется с карандашом в руках, пройтись по положениям приказа и организовать работу по его выполнению.

Не теряя ни дня, следует развернуть тщательное изучение положений УПК всеми прокурорско-следственными работниками. Привлечь для этого сотрудников научных и образовательных учреждений. Максимально использовать возможности региональных учебных центров.

До 1 мая нужно определиться по каждому уголовному делу. Там, где есть возможность, надо сделать все для завершения следствия по старым правилам. Где это объективно невозможно, - подготовиться к продолжению следствия с учетом новых процедур, новых бланков процессуальных документов, нового порядка исчисления сроков процессуальных действий и т.п.

Учитывая, что возбуждение уголовных дел будет осуществляться только с согласия прокурора, а производство личного обыска, наложение ареста на имущество, контроль телефонных переговоров и ряд других следственных действий - по решению суда, надо самым серьезным образом в каждом районе создать условия для своевременного рассмотрения ходатайств следователей и дознавателей. Установить дежурства в нерабочее время.

Далее…

Согласие прокурора на возбуждение уголовного дела надо рассматривать не только как огромное доверие законодателя, но главным образом, - как ответственность за то, чтобы не одно дело не было возбуждено без законных к тому поводов и оснований.

Это сейчас мы еще можем говорить, что налоговая полиция или органы внутренних дел сработали плохо. Возбудили "заказные" дела, влезли в хозяйственный спор и т.п. После 1 июля прокуроры по полной мере будут отвечать за законность начального этапа уголовного преследования.

Внимательно отслеживать процессы, вовремя подмечать и исправлять ошибки - задача подразделений Генеральной прокуратуры, научных и учебных институтов.

Изменения условия уголовного судопроизводства диктуют необходимость изменений в традиционных подходах к организации работы по борьбе с преступностью.

За истекший год в целом по стране зарегистрировано 2,9 млн. преступлений. Это на 0,5% больше, чем за 2000 год. Особую тревогу вызывает опережающий рост тяжких и особо тяжких преступлений и то обстоятельство, что их удельный вес достиг почти 60%. Журнал "Ньюсуик" опубликовал рейтинг стран по "шкале убийств на 100 тыс. населения". Россия в этом рейтинге на 2-м месте после ЮАР (30,4). США - шестое место (9,9), а Япония на 12-м (0,7). Общественная и личная безопасность становится дефицитом. Причем почище иных дефицитов, которые приходилось переживать российским гражданам.

Говоря о зарегистрированных преступлениях, все мы понимаем, что они лишь надводная часть айсберга. Сюда надо добавлять незаявленную и укрытую части. Министерство внутренних дел и его органы на местах в очередной раз провалили работу на этом участке. В ходе прокурорских проверок выявлено и поставлено на учет без малого 122 тыс. укрытых преступлений. Это значительно больше, чем в 2000 году.

Конечно, вновь сказались идеологические стереотипы прошлых лет. Когда главной целью борьбы с преступностью была не защита от преступных посягательств конкретного гражданина, а достижение заветного снижения числа зарегистрированных преступлений.

С большим оптимизмом и надеждой на радикальные перемены мы рассматриваем позицию Министра и комплекс организационно-практических мер министерства по обеспечению полноты учета и регистрации преступлений. Генеральная прокуратура, как вы знаете, пошла даже на совместный с министерством приказ по этому вопросу.

Не снимая задачу прекратить постыдную практику укрытия преступлений, обеспечить незамедлительное и острое реагирование на бездеятельность или злоупотребления работников милиции при их учете, прокурорам не менее важно добиться другого.

А именно, - чтобы активно работали нормы уголовного закона.

Преступность - сложное социальное явление. Ее не искоренить. Ее можно только контролировать или, как еще принято выражаться, - удерживать на социальном терпимом уровне. Путем применения уголовного закона и устранения обстоятельств, вызывающих те или иные преступления. Это вам скажет любой криминолог.

Значит венцом всей нашей работы в этой сфере должен быть судебный приговор.

А откуда ему взяться, если даже из числа зарегистрированных преступлений 884 тысячи остались нераскрытыми. По сравнению с 2000 годом их стало на четверть больше. А если брать тяжкие и особо тяжкие преступления, картина еще хуже.

За прошлый год не раскрыто 7,7 тыс. умышленных убийств (кто поверит, что 15 лет назад их было менее четырехсот), 15,7 тыс. разбойных нападений, 70,7 тыс. грабежей, 625 тыс. краж. В республиках Бурятия, Карелия, Марий Эл, Владимирской, Воронежской, Курганской, Московской областях, Москве, Свердловской и Тюменской областях раскрываемость тяжких и особо тяжких преступлений составила от 35 до 53%.

Не думайте, что Генеральный прокурор забыл у кого находится оперативно-розыскной аппарат и кто должен отвечать за раскрываемость. Не забыл.

И дело не в пресловутых процентах или объективных трудностях.

Простите за тавтологию, - при всех объективных моментах дело, - в умении поставить работу, а для прокуроров - обеспечить надзор.

В Дагестане, Кемеровской, Волгоградской, Омской, Оренбургской, Самарской, Саратовской, Тамбовской, Томской областях и других регионах сложностей не меньше, чем у других. И криминальная обстановка там не легче, но тяжких и особо тяжких преступлений раскрыто от 60 до 80%.

Это результат умелой постановки работы и конкретного надзора.

Но порой надзор бывает как в прокуратуре Нижегородской области.

Наша бригада посмотрела приостановленные дела… Первоначальные следственные действия там выполнены из рук вон плохо, не все версии отработаны, оперативно-поисковые мероприятия проводились ни шатко, ни валко… Словом, типичный набор набивших оскомину просчетов и нарушений.

Более того, выявилась любопытная деталь. В целях повышения раскрываемости при откровенном попустительстве, а иногда с ведома прокуроров, приостановленные дела возобновлялись для того, что бы их тут же прекратить. Но прекратить ввиду малозначительности преступления, поскольку потерпевший "принес" новое заявление. О содержании заявления вы догадываетесь.

И это в области, где всегда были отменные прокуроры. Опыт которых в организации надзора за раскрытием преступлений ходил по всей России.

Еще более одиозную практику наши работники увидели в Костромской области. Два года органы внутренних дел руководствовались телеграммой УВД, согласно которой оперативно-поисковые дела по нераскрытым кражам разрешалось заводить только тогда, когда ущерб составил 10 тыс.руб. А если меньше, - пусть пострадавшие сами ищут преступников. И все под носом у прокуроров.

Мы заменили в областной прокуратуре весь руководящий "караул". И, полагаю, новый прокурор области, применительно к раскрываемости, знает свои задачи и обязанности.

Относительно расследования уголовных дел.

У наших коллег в органах внутренних дел следствие, если не провальное, то близкое к тому. Особенно, преступлений организованных преступных групп и экономической направленности.

Доказательственная база предъявляемых обвинений страдает серьезными изъянами. Не случайно, качество расследования по каждому пятому-шестому делу об организации преступных сообществ и незаконных вооруженных формирований, бандитизме, квалифицированном вымогательстве не выдерживает в судах "проверки на прочность".

Во многом бесплодны усилия на "фронтах" борьбы с экономической преступностью. Большинство составов Уголовного кодекса в этой сфере практически бездействуют.

Посудите сами…

В структуре осужденных за преступления экономической направленности 90% - это лица, совершившие обман потребителей, либо уличенные в сбыте краденного. Остальные три десятка составов, среди которых используемые криминалитетом лжепредпринимательство, монополистические действия и ограничение конкуренции, контрабанда, невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте, различные злоупотребления при банкротстве и целый ряд других применяются в единичных случаях.

При таком подходе трудно рассчитывать на перевод экономических отношений в цивилизованное русло, формирование в стране благоприятного инвестиционного климата.

В равной степени это относится к борьбе с коррупцией.

Нельзя не видеть, что власть серьезно занялась дебюрократизацией. Упрощается регистрация юридических лиц. Сокращается лицензирование. Упорядочиваются проверки органов межведомственного контроля.

А что правоохранительные органы?

В ряде регионов борьба с проявлениями коррупции только имитируется. Количество привлеченных к уголовной ответственности за должностные преступления, в том числе за получение взяток, можно пересчитать "по пальцам".

Конечно, это плохо.

Но гораздо хуже другое. Оперативные структуры органов внутренних дел, располагая достоверной информацией о коррумпированности "сановных особ", даже не пытаются ее реализовать. "Отлов" ведется мелких мздоимцев. Поэтому понятно, почему в числе привлеченных к уголовной ответственности взяткополучателей представители органов госуправления занимают менее одного процента. А доля крупных взяток в общей массе выявленных преступлений этой категории превышает 7%.

Досадно, что об этом мы говорим не первый раз и не первый год. В Государственном Кремлевском Дворце, здесь в Мраморном зале, в зале заседаний Министерства внутренних дел, Федеральной службы налоговой полиции. Говорим, а практику применения закона и ее результаты не меняем.

Подчеркивая необходимость решительного пресечения мошенничества и махинаций в сфере экономики, хочу напомнить вам неоднократное требование Президента России о защите, в том числе мерами уголовного закона, всех форм собственности.

В борьбе с преступлениями логично было ожидать более активной и последовательной позиции Следственного комитета при МВД. Однако на сегодня эти ожидания остаются ожиданиями. Они не трансформируются в конкретные дела, в желание совместной слаженной работы.

Я бы очень хотел ошибиться (готов за ошибку принести извинения), но нам кажется, что руководитель комитета, сменив прокурорский мундир на милицейский, сменил и представления о том, какой должна быть настоящая следственная работа.

Следственный Комитет "опустился" до расследования дел, которые могут и должны расследоваться следователями райгорорганов внутренних дел.

Приведу один пример. В мае прошлого года за попытку сбыть 34 кг металлической ртути был задержан некто Бирюков. Это дело выеденного яйца не стоит и могло быть быстро расследовано районным управлением внутренних дел.

Ан, нет. Следственный комитет увидел в статье 234 УК архиважное преступление и целых полгода "доводил" его до суда. При этом ничего не прибавил в объеме обвинения. В портфеле Комитета оказалось немало дел, в основе которых не уголовно-правовой конфликт, а спор хозяйствующих субъектов. Еще в октябре позапрошлого года Следственным комитетом по признакам преднамеренного банкротства акционерного общества "РТИ Каучук" было возбуждено уголовное дело. Потребовалось более года для того, чтобы "важняки" - следователи разобрались в том, что никакого уголовного преступления здесь нет. "РТИ Каучук" просто задолжало своим партнерам, а исполнение обязательств обеспечивалось в гражданско-правовом порядке.

По делам махровым цветом расцвела волокита. Больше половины дел имеют срок расследования свыше года, а некоторые вообще растянулись почти на пятилетку. Возьмите, к примеру, дело о мошенническом завладении банками "МНКБ" и "Часпромбанк" векселями "Рязанской, "Костромской" и ряда других гидроэлектростанций. Оно следственной частью было возбуждено 1 декабря 1997 года.

Все более настораживают случаи умышленного игнорирования уголовно-процессуальных норм при возбуждении и расследовании дел. Это и обыски без санкции прокурора, и незаконные задержания, необоснованное приостановление следствия и многое другое.

Только по делу в отношении Общества с ограниченной ответственностью "Лига Марс" следователями следственно-оперативной группы без санкции прокурора проведено 12 обысков, незаконно задержаны два гражданина. Кстати, замечу: впоследствии это дело было прекращено за отсутствием состава преступления.

А в целом по стране за год было проведено свыше 25 тыс. обысков без санкции прокурора. Расследование почти 112 тыс. уголовных дел незаконно приостановлено. В связи с нарушениями процессуального закона за истекший год 2 тысячи работников Комитета и его подразделений на местах были привлечены к дисциплинарной, а 200 - уголовной ответственности.

Если подобное отношение к организации следственной работы принципиальная позиция Комитета, то она ущербна, вредна и прямо противоречит сути и установкам нового УПК. И следователь, и прокурор одинаково осуществляют уголовное преследование. Работают до суда и для суда. Не надо городить стенку между следователем и прокурором. По новому УПК мы в одной связке.

Давайте менять психологию. А с ней организацию работы, дисциплину и ответственность. Причем на всех уровнях следственных органов.

Наши гости в президиуме могут упрекнуть меня: у других и соринку в глазах подмечаем, а в своем - бревна не видим.

Видим, видим как в надзоре за соблюдением процессуального порядка дознания и предварительного следствия, так и в организации собственного следствия.

В истекшем году следователи прокуратуры закончили 103 тыс. дел. Это на 2,0% больше, чем в 2000 году. Но из числа оконченных только 79 тыс. (78,2%) пошли в суд. Почти 22,5 тыс. производством прекращены и более половины из них - за отсутствием состава или события преступления.

В сроки свыше установленного процессуальным законом расследовано каждое второе-третье дело. Две сотни дел, из которых 118 об убийствах, 64 - бандитизме, 15 - присвоении и растрате и 11 - о мошенничестве, расследуются больше года.

Наиболее низкие показатели качества следствия в прокуратурах республик Калмыкия, Татарстан, Хакасия, Хабаровского края, Ленинградской, Астраханской областей.

Сроков расследования, соответственно, Воронежской, Кемеровской, Владимирской, Челябинской областей, г.Москвы.

Удельный вес дел, прекращенных производством за отсутствием события или состава преступления, больше всех у прокуроров Свердловской, Иркутской, Челябинской, Кемеровской областей.

В Республике Ингушетия, Мордовской Республике, Курской, Пензенской, Липецкой областях, в Кабардино-Балкарии и Дагестане следователи прокуратуры расследуют от 25 до 35% "чужих" дел.

Прокуроры этих регионов должны на коллегии дать ответ на вопрос: почему они забыли о своей роли руководителя следствия? И как они при таких, если можно сказать, стартовых показателях собираются работать в условиях нового уголовного процесса.

Прокурору Республики Бурятия нелишне объяснить, чем он вообще занимается у себя в Республике? Бригада Генеральной прокуратуры, побывав у него с проверкой, привезла диагноз: "синдром привыкания".

Он, а вслед за ним остальные руководители прокуратуры, привыкли к тому, что расследование многих дел проводится с нарушением закона. Привыкли, что при некачественном расследовании дела возвращает на доследование преимущественно суд. Привыкли искать визы подчиненных на процессуальных документах вместо того, чтобы самим знать дело, давать указания, участвовать в производстве следственных действий и т.п.

Этот синдром настолько оказался силен, что в прокуратуре Республики перестали замечать очевидное. Стали назначать повышенные премии тем работникам, кто больше всего допустил просчетов и нарушений.

Есть весьма радикальный способ лечения такого синдрома. Не хотите как следует работать? - уходите. Пусть придут достойные. Благо, что сегодня нет прежней остроты с проблемой укомплектования кадров. Наоборот, есть очередь на работу в прокуратуре.

Прошу всех прокуроров это иметь в виду.

Несколько слов о надзоре за исполнением налогового и таможенного законодательства. Он один из важнейших приоритетов. Ибо от того, насколько налоговые и таможенные органы будут выполнять возложенные законом обязанности, в немалой степени зависит доходная часть бюджета, выполнение многих социальных программ.

За прошлый год налоговая полиция принесла бюджету 100 млрд.руб.

Она имеет право расследовать дела по 27 статьям Уголовного кодекса. И пользуясь этим правом, в прошлом году было возбуждено более 36 тыс. уголовных дел. С июля, когда вступит в силу УПК, подследственность расширится до 53 статей.

Но вот что бросается в глаза и требует прокурорского анализа. Сегодня ФСНП использует уголовное преследование отнюдь не для того, чтобы довести дело до суда и сделать его, по определению классика, уроком, который будет для других, - наука.

Налоговые полицейские пачками заводят уголовные дела и ждут налогоплательщика с повинной и, естественно, с деньгами. Понятно, что такой способ возврата средств в бюджет куда проще. Суд ведь может и не согласиться с полицией. Да и нечистым на руку мытарям открываются некие возможности. Поэтому из возбужденных дел в суд ушла лишь седьмая часть.

Но деятельным раскаянием в своих интересах пользуется не только сама полиция. Налогоплательщик, который нагло нарушает налоговое законодательство, знает, что, отдав хотя бы часть средств, уведенных от налогообложения, он останется безнаказанным.

Говорю это не для того, чтобы призвать вас к тотальной уголовной репрессии. Вне всякого сомнения: решение по каждому делу должно быть законным и обоснованным. Однако, коллеги, пора разобраться, почему по минимуму работают остальные статьи, почему у ФСНП так мал выход следственных дел?

С марта прошлого года, как известно, упразднены "областные" транспортные прокуратуры. Районное звено транспортных прокуроров передано в подчинение прокуроров субъектов Федерации. Они получили возможность собрать под своим началом и, естественно, ответственностью всех действующих на территории прокуроров.

Были скептики, которые "нудили", что разрушится линейность надзора, что ослабнет и даже остановится работа.

Линейность надзора не разрушилась. А итоги года показали правильность и своевременность принятого решения.

В ходе прокурорских проверок выявлено 4,6 тыс. нарушений таможенного законодательства. Опротестовано и направлено в суд более 500 заявлений об отмене незаконных актов органов таможенного управления. Привлечено к дисциплинарной, административной и материальной ответственности почти 600 должностных лиц, виновных в нарушениях закона. Появились, наконец, уголовные дела о злоупотреблениях, поборах и взяточничестве предателей таможенного дела. За год уголовному преследованию подвергнуто более 200 работников таможенных учреждений.

Таможенники может быть впервые за последнее время узнали, что есть прокурорский надзор, а не панибратские, как иногда случалось, отношения с прежними прокурорами.

К великому стыду, перевертыши есть и в прокурорской среде. На днях я подписал приказ об увольнении из прокуратуры работника центрального аппарата. Он вместе с некоторыми сотрудниками таможни пытался "порадеть родному человечку".

Должен предупредить: любым фактам неслужебных отношений, даже малейшим нарушениям прокурорской этики давалась и будет даваться самая строгая оценка. Мы без всякого сожаления расстаемся с работниками, которым прокурорская честь недорога.

Отмечая подвижки в организации и результатах надзора за соблюдением таможенного законодательства, сказать, что он соответствует сегодняшней ситуации, я пока не могу.

Вы, надеюсь, следите за прессой.

На страницах некоторых газет в последнее время искусственно раздувается конфликт между Генеральной прокуратурой и Государственным таможенным комитетом вокруг "истории" с мебельным центром.

Почему раздувается искусственно?

Да потому, что никакого конфликта на деле нет. Шло заурядное расследование злоупотреблений сотрудников Комитета (пусть даже высокопоставленных). Кстати, расследование уже завершено. И все…

Общественности и, прежде всего, прокурорам этот псевдоконфликт должен быть интересен другим. Сумеет ли прокурорский надзор занять подобающие позиции? Если хотите, - сломать утвердившуюся в сознании и поведении дельцов от таможни вседозволенность, стремление превратить таможенную границу в свою вотчину.

Кто хоть раз побывал в сфере таможенного оборота, знает истинный уровень законности. Надо, чтобы его знали прокуроры. И действовали оперативно, решительно, квалифицированно.

Застрельщиком здесь должно выступать управление Генеральной прокуратуры. Начальник там новый, назначен относительно недавно. Однако особых перемен я еще не чувствую.

Особая тема - предупреждение правонарушений и безнадзорности несовершеннолетних.

Выделяю ее не потому, что в последнее время она появилась на страницах средств массовой информации, ею озаботилось Правительство, а Государственная Дума собралась даже провести "парламентский час".

Как специально подчеркнул Президент на встрече с заместителем Председателя Правительства Российской Федерации, необходимость поставить во главу практических действий эту тему потребовала сама жизнь. За весьма непродолжительный период в стране оказалось растраченным многое из того, что раньше составляло систему социальной профилактики.

Сегодня профилактическая работа органов внутренних дел и структур исполнительной власти носит в большей степени не предупреждающий, а посткриминальный характер. Ситуацию усугубляет устаревшее законодательство и ведомственная разобщенность органов, призванных заниматься подростками.

Еще раз отвлекусь и напомню. В сложнейшее время после Октябрьской революции 1917 года всеми подростковыми проблемами занимались только три ведомства: Наркомпрос, Наркомздрав и Наркомсобес. И лишь в крайних случаях вступала в дело милиция.

За короткое время удалось покончить с беспризорностью, бытовым неустройством, безграмотностью, многими заболеваниями. (Кстати семейные детские дома, выдаваемые нынче как "ноу-хау", появились еще в 20-е годы.)

Чем оборачиваются недостатки и нерешенные проблемы профилактики, - известно. Приведу только несколько цифр.

Число подростков, доставленных в милицию за различные правонарушения, в 2001 году превысило 1,1 млн. Среди доставленных 301 тыс. - это подростки, едва достигшие 13 лет; 295 тыс. нигде не работали и не учились, а 45 тыс. оказались вообще неграмотными.

Специфическая проблема несовершеннолетних токсикомания и наркомания. Подростки злоупотребляют наркотиками в 7,5 а одурманивающими веществами - в 11,4 раза чаще, чем взрослое население. На подростков приходится почти десятая часть уголовных преступлений.

Органами прокуратуры в прошлом году было выявлено более 100 тыс. нарушений законов о правах и интересах несовершеннолетних.

Можно выделить прокуратуру Волгоградской области. Прокуроры сумели, используя в том числе меры уголовно-правового воздействия, пресечь незаконную практику усыновления детей иностранными гражданами. А по сути, продажи российских детишек.

В Санкт-Петербурге, отстаивая жилищные права детей-сирот и детей, оставшихся без родительского попечения, прокуратура поставила вопрос о разработке городского закона и целевой программы "Дети-сироты". По ее инициативе принят закон города "О квотировании рабочих мест для трудоустройства молодежи".

С заметным КПД осуществлялся надзор в Новосибирской, Кемеровской, Пермской, Самарской областях и в ряде других регионов.

Но в целом надзор надо усиливать. Его острие должно быть направлено на то, чтобы организации и ведомства, отвечающие за работу с подростками, дошли до каждого из них. Чтобы имели четкое представление о том, что нужно делать для их устройства. Чтобы работа носила совершенно конкретный характер.

Кратко о ситуации в исправительных учреждениях. Она почти не меняется. Хотя чиновники ГУИНа и Министерства юстиции с экранов телевизоров, на многочисленных пресс-конференциях пытаются убедить в обратном.

Но судите сами, как ни побег (а за год по этой статье привлечено к уголовной ответственности почти 400 "сидельцев"), так вскрываются одиозные обстоятельства. Арестанты бегут практически под носом у сотрудников уголовно-исполнительных учреждений.

Нередки случаи избиения осужденных, унижения их достоинства, необоснованного наложения взысканий. По прокурорским протестам отменено почти полторы тысячи незаконных приказов; распоряжений и других нормативных актов. Около 2 тыс. человек прокурорами освобождены из-под стражи и из штрафных помещений исправительных колоний. За нарушения по службе 3,8 тыс. сотрудников уголовно-исполнительной системы наказаны в дисциплинарном порядке, в том числе 86 должностных лиц уволены, а 84 - преданы суду.

Поэтому, Юрий Петрович, (начальником отраслевого управления Генеральной прокуратуры недавно назначен Яковлев) надо наращивать усилия. В том числе, взять под неослабный контроль работу самого ГУИНа.

Прекратите принимать ссылки ГУИНа на недостаток бюджетных средств для строительства и реконструкции следственных изоляторов. Пусть наводят порядок…

Годами мы твердим об одном и том же. Вступил приговор в законную силу, - отправляйте к месту отбывания наказания.

Так нет же, - держат в СИЗО.

Посмотрите, в иные периоды осужденные, которые "пересиживают" в СИЗО, составляют до 70 и более процентов.

Или массовые перевозки осужденных из одного региона в другой. ГУИН, игнорируя запрет на перевод осужденных по производственной необходимости из одного учреждения в другое, в прошлом году "гоняло" по стране более тысячи осужденных.

Немалую часть российского общества составляет армия. Идущие в обществе процессы и тенденции почти зеркально отражаются в Вооруженных Силах.

Из всего комплекса задач, стоящих перед военными прокурорами, выделю только две.

Первая - обеспечение правовыми прокурорскими средствами боеготовности войск и воинских формирований. Трагедия атомохода "Курск" высветила очень многое, в том числе традиционное отечественное разгильдяйство.

Однако нарушения в организации боевой подготовки, безответственность должностных лиц, граничащая с преступной халатностью, вечный расчет на "авось" - характерно, к сожалению, не только для Северного флота.

Я прошу Главного военного прокурора, прокуроров военных округов, флотов и родов войск повсеместно проверить соблюдение Закона "Об обороне" и требований других актов, регламентирующих деятельность войск.

Вторая задача тесно связана с первой и, на мой взгляд, вытекает из нее. Это - обеспечение сохранности федеральной собственности, защита экономических интересов государства.

В истекшем году Вооруженные Силы были профинансированы на 126%. Бюджетные ассигнования на 2002 год увеличены еще больше. Поэтому ссылки должностных лиц на недостаточность средств для поддержания боеготовности войск - ничто иное как способ уйти от ответственности.

Это с одной стороны.

А с другой к ним прибегают в тех случаях, когда средства, выделенные на оборонные нужды, израсходованы не по назначению. И здесь надзор прокуратуры должен быть самым жестким.

В Главной военной прокуратуре подсчитали. Суммарный размер причиненного за последнее время ущерба от преступлений военнослужащих вполне сопоставим с бюджетными средствами, ежегодно выделяемыми Правительством по отдельным разделам статьи "Национальная оборона".

Вот резерв для войск и цель для прокурорского надзора.

В завершение о кадрах и одной проблеме, до которой на подобных коллегиях у нас, что называется, не доходили руки.

Проблема эта - отношение населения к прокуратуре.

Его нельзя назвать однозначным. С одной стороны, россияне видят в нас стражей законности и порядка. С другой, раз в стране немало нарушений закона, значит прокуратура серьезно не дорабатывает.

Фонд "Общественное мнение" в конце прошлого года провел опрос среди населения. Утвердительно на вопрос: "Доверяете ли вы прокуратуре?" ответили 29% респондентов.

Замечу, что еще год назад таких респондентов было всего 2%.

Конечно, доверие или недоверие к прокуратуре зависит от многих факторов. Решающим условием ее имиджа и веса в обществе является живая повседневная практика общения граждан с прокурорами и следователями. Их умение и желание реализовать требования законов и оправдать ожидания простых людей.

Сколько можно повторять: все наши действия должны быть направлены на защиту конкретного человека, обеспечивать его законные права и интересы. Только тогда нам будут верить, только тогда в нас будут нуждаться.

А как восстановят доверие работники прокуратуры в Брянской области?

Наверное, вы уже все знаете, что там незаконно был задержан и помещен в следственный изолятор однофамилец настоящего обвиняемого. Три месяца больной, несчастный человек, не имеющий никакого отношения к преступлению, пробыл под стражей.

Конечно, можно говорить, что задержание производили работники милиции. Что сотрудники СИЗО приняли задержанного без сопоставления его анкетных данных с данными того, кто находился в розыске. Можно сослаться и на медицинское заключение, что смерть этого человека, последовавшая вслед за его освобождением, не связана с пребыванием в СИЗО.

Но разве это меняет суть?

Одни грубо нарушили, другие (я имею в виду прокуроров) пропустили, допустили, не выявили нарушения. И вместо того, чтобы извиниться перед родственниками, загладить, как говорится, вред, затеяли судебную тяжбу: платить ущерб или не платить.

Говоря о недопустимости разгильдяйства, черствости, неуважительного отношения к людям, нужно повышать информированность населения о нашей работе. В этой связи огромное значение имеют открытость прокуратуры гражданскому обществу, прозрачность прокурорских действий в сфере упрочения правопорядка, защиты прав человека и гражданина.

Возьмите Министерство по чрезвычайным ситуациям. Разве раньше не было пожаров, наводнений, катастроф, иных природных катаклизмов? Были. Но посмотрите, что делается сейчас. Какая никакая катастрофа или другое событие - на экране либо сам Шойгу, либо его сотрудники. Самая замшелая старушка знает, что Шойгу - это спаситель. Я с большим уважением отношусь к Сергею Кужугетовичу, а привожу его для образца, для подражания. Иных прокуроров к экрану или микрофону на веревке надо тащить. Во взаимодействии с населением нужна система. Она должна обрести устойчивый характер и рассматриваться в качестве профилактического компонента служебной деятельности. Необходимо обеспечить оперативный, упреждающий характер информации. Чтобы можно было наглядно раскрывать позитивную роль прокуратуры, дезавуировать спекулятивные домыслы вокруг "громких" дел и проверок.

Принципы нашей информационной политики - строгая достоверность, проверенность обстоятельств правовых конфликтов. Полное взаимное доверие и уважение, исключающее искажение истины во имя "чести мундира". Информация в объеме и формах, не раскрывающих тайну следствия.

Теперь о кадрах.

Никакие задачи, никакие наши задумки, умные и четкие указания - все это не будет претворено в жизнь и останется на бумаге, если не сработает "человеческий фактор". То есть наши кадры прокуроров и следователей.

Мы всегда, и не без основания, гордились стабильностью кадрового корпуса, его умением, желанием и стремлением бескорыстно служить Закону, Отечеству и интересам российского общества.

Прокурорам некогда ходить в кино. Но может быть кто-то из вас видел широко разрекламированный фильм "Брат-2". Помните слова главного героя: "не в деньгах сила, американец, а в правде".

Эта правда для абсолютного большинства прокурорских работников, как и для других коллег по правоохранительному цеху, составляет смысл прокурорской службы.

Вместе с тем, только на этом нельзя строить кадровую политику. Отношение к проблеме "человеческого фактора" надо менять. Ведь изменилось многое в условиях нашей жизни.

Изменилась мотивация к труду.

Прежние стимулы: партийный билет, угроза "вылететь" из прокуратуры и т.п. теперь не действуют. Да, собственно говоря, и сама прокурорская служба по некоторым параметрам стала менее привлекательна.

Сегодня работать в прокуратуре становится опасно. Изматывающие нервно-физические нагрузки, нападки ангажированных средств массовой информации, участившиеся случаи причинения прокурорам телесных повреждений и убийства наших работников, не добавляет мотивации.

Или тот же материальный достаток. Его молодые люди в настоящее время могут добиться как раз вне сферы прокурорской и государственной службы.

Назову еще одно обстоятельство.

Наш НИИ провел замер социально-психологического самочувствия работников прокуратуры. Так вот, 20% скептически либо негативно оценивает возможности практической реализации своего труда.

Значит, коллеги, нужен поиск новых стимулов. В противном случае есть риск, что в прокуратурах останутся либо романтики, для которых прокурорская присяга - окончательный текст их некролога. Либо распространится в прокурорской среде безынициативность и инфантильность. Произойдет "вымывание" кадрового интеллекта. А "серость" никогда не бывает пригодной к какой-либо созидательной работе.

Кому-то моя тревога может показаться надуманной, а формулировки - излишне категоричными.

Хотелось, чтобы это было так.

Но, вдумайтесь, - ежегодно из прокуратуры уходят несколько тысяч прокуроров и следователей. Причем, это не только пенсионеры и не только те, кто попал в прокуратуру случайно, а, разобравшись, ушел сам или его уволили. Преимущественно, - это работники, получившие добротную подготовку, опыт, позитивную внутреннюю установку.

Да, на их место приходят. Я уже говорил: у нас нет вакансий.

Но кто приходит? Блестящие юристы? - нет. Либо отставники из других ведомств, либо неподготовленная молодежь. А готовите вы их неважно. При проверке в Тульской области обнаружилось, что отраслевые приказы Генерального прокурора не знают не только молодые работники, но и значительная часть райпрокуроров.

Понятно, как они строили работу.

Не воспитав и не научив как следует, мы вынуждены наказывать за просчеты и нарушения. В течение года к дисциплинарной ответственности привлечено 2514 работников. В их числе, к сожалению, 7 прокуроров субъектов Федерации, 17 их заместителей и 579 районных и городских прокуроров.

Нам давно пора подумать над конкурсной основой отбора кадров, о профессиональном и психологическом тестировании, о квалифицированном экзамене для занятия должности. Главное, - не стоять на месте.

Органы прокуратуры должны стать четко отлаженной структурой правового государственного механизма. Конкретными делами утверждая законность и свою востребованность обществом.

Позвольте напомнить строки из прошлогоднего Послания Президента Федеральному Собранию. Они не потеряли своей актуальности.

В Послании говорилось: "теперь всем надо учиться работать эффективно".

И дальше Президент продолжил: "Я прошу всех, кто состоит на службе у государства, отнестись к этому как основной и главной своей задаче".

Считайте, что Президент обратился к каждому из вас.