|
Новая Военная доктрина должна стать одним из главных инструментов обеспечения Стратегии национальной безопасности России
Лутовинов В.И., профессор кафедры национальной безопасности РАГС при Президенте Российской Федерации
Указом Президента РФ от 12.05.2009 № 537 утверждена Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г., которая разрабатывалась более 5 лет. Параллельно с подготовкой этого документа в соответствии с задачей, поставленной Президентом РФ В.В.Путиным на заседании Совета безопасности России в июне 2005 г., началась разработка новой Военной доктрины.
Роль и значение военной безопасности в системе национальной безопасности Российской Федерации по-прежнему является приоритетной, поскольку, как хорошо известно, именно военная сила продолжает и в XXI в. оставаться решающим и самым последним аргументом, когда все остальные возможности, средства, меры, способы предотвращения тех или иных военных опасностей и угроз оказываются исчерпанными.
В начале 2009 г. вариант Проекта Военной доктрины, разработанный в Генеральном штабе, был отправлен в Совет безопасности России, где была осуществлена его окончательная редакция. В настоящее время этот 34-страничный документ изучается в соответствующих государственных структурах и научных учреждениях на предмет доработки и представления его в Совет Федерации, после чего он может быть рекомендован для утверждения Президенту РФ.
Проект характеризуется достаточно высоким научно-теоретическим уровнем, отражает достижения в различных областях военной науки и некоторых других отраслях современного знания. Общая структура, логика и характер изложения соответствуют основам действующей Военной доктрины Российской Федерации. Однако на данном - завершающем этапе подготовки Проекта Военной доктрины к рассмотрению и обсуждению в высших инстанциях главным является его глубокий и всесторонний анализ на предмет выявления недоработок. Обратимся вначале к замечаниям, недостаткам и рекомендациям общего (концептуального) характера.
Во-первых, в Проекте отсутствует анализ изменений, происшедших в военно-политической обстановке в мире и России за последние десятилетия, основные тенденции, определяющие их развитие (прогноз) и, в соответствии с этим, обоснование необходимости и актуальности нового варианта Доктрины.
Во-вторых, слишком упрощенной является структура Проекта, которая включает лишь три раздела: военные опасности и угрозы РФ; военная политика; военная экономика. Сразу бросается в глаза, что названия разделов сформулированы слишком обтекаемо и предельно обще - на уровне заголовков крупных научных монографий.
Между тем на военно-научной конференции Академии военных наук совместно с руководящим составом Вооруженных Сил по доктринальным вопросам военной безопасности, состоявшейся 20.01.2007, структура Военной доктрины была определена в следующем виде:
Вступительная часть. Определение Военной доктрины и ее предназначение.
1. Угроза безопасности России и вытекающие из них военно-политические задачи.
2. Политические и правовые основы.
3. Военно-стратегические основы.
4. Военно-экономические и военно-технические основы.
5. Направления и механизм обеспечения военной безопасности.
Совершенно очевидно, что структура, предложенная на военно-научной конференции еще в начале 2007 г., представляется гораздо более продуманной и конструктивной. Поэтому целесообразно оптимизировать структуру посредством увеличения количества разделов, особенно на основе второго и третьего. Соответственно, необходимо изменить и формулировки их названий, которые должны быть более узкими и конкретными.
Содержание документа характеризуется описательностью и по стилю больше напоминает краткое изложение результатов научного исследования по данной теме и даже учебное пособие. Это не соответствует одному из важных признаков Доктрины, которая является не только научным, но и политико-правовым документом, определяющим подход к решению проблемы военной безопасности и направления, пути ее обеспечения на современном этапе развития российского общества и государства.
Одним из главных, принципиальных недостатков Проекта является отсутствие связи между излагаемым содержанием и реальной действительностью, особенно с теми проблемами и задачами, которые решаются и которые предстоит решать в сфере обеспечения реальной безопасности. Между тем ни одна из этих проблем даже не обозначена. Проект расписывает, как все должно быть (долженствование), но не показывает, каким образом могут быть достигнуты и реализованы сформулированные в нем многочисленные и очень правильные положения, требования, принципы и т.п. Вследствие этого документ имеет очень ограниченный, сугубо научный, условно декларативный характер.
Предыдущим недостатком во многом обусловливается отсутствие практико-ориентированной направленности Проекта. Он не содержит конкретных направлений, мер (не говоря уже о механизмах) по обеспечению военной безопасности России. В силу этого Проект не является руководством к действию, не определяет ни задач, ни функций, ни тем более основных обязанностей соответствующих властных структур, государственных органов и организаций в сфере реализации военной политики России. Кто и как будет воплощать этот документ в жизнь? Кто и как будет координировать, направлять и организовывать эту сложную, многоплановую и сверхпроблемную деятельность? В Проекте об этом не сказано ровным счетом ничего. А все, что в той или иной степени имеет отношение к данным вопросам, в действующей Доктрине изъято из текста. Такой подход представляется совершенно неприемлемым и деструктивным.
Несмотря на то что в начальной части Проекта декларируется о конкретизации «применительно к военной сфере положений Стратегии национальной безопасности Российской Федерации», никакой стратегии развития ни военной организации, ни Вооруженных сил, ни военной политики в целом в документе не содержится. В этом отношении Проект не только диссонирует со Стратегией национальной безопасности США, которая является именно руководством к действию и жестко определяет реализацию всех без исключения задач в области военной политики, но и является антиподом данному документу. Проект не решает ни одной из стратегических задач в области военной политики России. А ведь именно в этом и состоит его главное предназначение!
Проект характеризуется фрагментарностью, многоблоковостью, изобилует многочисленными подразделами и перечнями. Среди многорядовых звеньев перегруженной конструкции очень сложно выделить главные идеи, принципиальные положения по основным вопросам военной политики России в современных условиях и на перспективу. Частное (но не конкретное) явно преобладает над общим, которое представлено несистемно, в виде отдельных, слабо связанных между собой моментов, не имеющих должного обоснования.
В Проекте Военной доктрины РФ имеется немало замечаний, недостатков и ошибочных моментов частного характера. Так, в Проекте утверждается, что основу Военной доктрины составляют исключительно нормативные и правовые документы, что является крайне недостаточным: игнорировать собственно военную науку и практику не представляется возможным.
«Высшим приоритетом национальной безопасности» является защита ценностей, целей и интересов России без их дробления на «личность, общество и государство» и надуманного теоретизирования.
Вместо термина «оборона», ориентированного на абсолютизацию «оборонного сознания» следует использовать термин «военная политика», который разработан и научно обоснован в целом ряде исследований последних лет.
Среди функцийВоенной доктрины выделены лишь две: регулятивная (нормативная) и информационная, что, безусловно, недостаточно. К этим функциям следует добавить, как минимум, следующие: военно-научную, военно-политическую (являются приоритетными), а также прогностическую и реализационную.
Крайне недостаточно внимания уделено реализации Военной доктрины. Не назван ни один из субъектов военной политики - основных исполнителей Военной доктрины, включая Минобороны, не говоря уже о конкретных вопросах, особенно механизмах реализации. Вопросу реализации Военной доктрины, в том числе ответственности за ее конкретный результат, следует посвятить отдельный раздел документа. Такая ответственность должна не просто «возлагаться», а определяться конкретно, в отношении каждого отдельного исполнителя, особенно в случае невыполнения требований по реализации задач Военной доктрины.
Утверждение о том, что «беспрепятственный доступ к ресурсам Российской Федерации может стать в середине XIX в. определяющим фактором в стратегическом противоборстве за лидирующее положение в мире», представляется ошибочным. Такое противоборство начнется уже в среднесрочной перспективе. Достаточно обратить внимание на экспансионистский, агрессивный характер Стратегии национальной безопасности США, Стратегии НАТО и активные меры по обеспечению тотального контроля за источниками углеводородного сырья и соответствующими коммуникациями, особенно на постсоветском пространстве. Этот процесс уже идет полным ходом и ничто, в том числе выборы нового президента США, не в силах не только остановить, но даже притормозить его.
Угрозы военной безопасности на различную перспективу представлены очень неполно и размыто: даны лишь стратегические направления, причем наиболее опасные из них - Южное (Кавказское), Западное и Дальневосточное даже не упоминаются. В долгосрочной перспективе военные угрозы не определены совсем. В целом прогнозная часть выглядит весьма слабой и неубедительной.
Длинный перечень «внешних источников военных опасностей и угроз» включает различные, не взаимосвязанные между собой тенденции, процессы, действия и т.п., излагаемые безадресно, неконкретно и бессистемно. Соответственно, отсутствует приоритетный источник опасностей и угроз, коими являются, прежде всего, военная политика и стратегия США и их западных союзников (НАТО), направленные на достижение мирового господства (глобализм), абсолютного военного превосходства и установления контроля на всем постсоветском пространстве, включая Россию. Вместо этого перечня даются отдельные моменты ограниченного характера, типа «американской концепции «молниеносного глобального удара», «расширения полномочий объединенных командований вооруженных сил США», которые никакого отношения к источникам не имеют и представляют собой их крайне упрощенное и запутывающее понимание сути вопроса формулирование лишь некоторых проявлений военной политики и стратегии Вашингтона.
В Проекте Военной доктрины утверждается о наличии всего лишь двух регионов, в которых возможны вооруженные конфликты - Средний Восток и Центральная Азия. Наиболее же опасные стратегические направления остались вне поля зрения разработчиков Проекта.
Среди явлений и процессов, оказывающих «негативное влияние» на военную безопасность России, среди прочих называются «противоправные действия экстремистских, национальных, религиозных и других движений и структур», а также «противоправная деятельность этнических и других преступных сообществ (групп)». Эти два пункта необходимо представить в одном и выделить военный аспект. В противном случае они не будут иметь прямого отношения к военной безопасности, к деятельности военной организации и Вооруженных Сил: в существующей редакции их можно соотносить со стабильностью общества и государства в целом. В последнем пункте наконец-то упоминается «длительный процесс реформирования военной организации», но не более того. А где анализ и оценка уже осуществленных «реформ» и «реформы», продолжающейся в настоящее время? Данная проблема должна быть четко представлена и снять многие вопросы, предотвратить негативные последствия самого этого процесса, не имеющего ни научного обоснования, ни конкретной направленности.
Название второго раздела - «Военная политика» свидетельствует о непонимании целого ряда вопросов методологии военной науки. Понятие «военная политика» по объему шире понятия «Военная доктрина» и включает его в себя. Военная доктрина - это концентрированное изложение основ военной политики, которая является областью политической сферы общества и государства в целом. И это соотношение военной политики и Военной доктрины должно быть прописано в начальной части раздела. В процессе доработки требуется повысить научный уровень и обоснование при изложении этих и некоторых других вопросов теоретического плана с учетом их внутренней логической последовательности.
Военная доктрина должна придать особую значимость военной безопасности как компоненту системы национальной безопасности, которая состоит в том, что без ее надежного обеспечения Россия может потерять свой суверенитет. Необходимо четко определить, что военная безопасность является важнейшей составляющей, основой национальной безопасности, а последняя - одним из главных звеньев международной (глобальной), региональной и коллективной безопасности.
Среди принципов деятельности по предотвращению войны, которые излагаются очень обще и абстрактно, выделен жирным шрифтом лишь один - «учет экономических возможностей страны», который вследствие этого претендует на приоритетность по отношению к остальным. Порочность такого подхода подтверждена на практике: постоянное ослабление (снижение уровня) военной безопасности со времени развала СССР и советских Вооруженных Сил, дальнейшее продолжение такой «экономически обоснованной» военной политики представляется совершенной недопустимым. Кроме того, среди принципов отсутствует даже упоминание о возрастании военных угроз национальной безопасности России, который и должен быть приоритетным при определении конкретных целей и задач ее военной политики.
В Проекте утверждается, что «целью строительства Вооруженных Сил, других войск… является предание им такого облика…». Как известно, слово «облик» не имеет отношения к категориям и терминам военной науки. Смысл этого слова весьма обтекаемый и характеризует лишь внешнюю сторону объекта, явления, процесса и т.д. Между тем, цель военного строительства должна быть не только очень ясной и определенной, но и выражать главную суть этого процесса. Слово «облик» в принципе не может быть использовано в таком значении. Необходимо вернуться к известным и давно устоявшимся терминам, содержание которых определено в военной науке: «боеспособность», «боевая готовность», «боевые возможности», «военная мощь» и др. Игнорирование их в современной теории уже привело к крайне негативным последствиям и на практике. Поэтому игра в термины, причем на самом высоком уровне военного руководства, является отнюдь не безобидным занятием.
В Проекте крайне незначительное внимание уделено человеческому фактору, который, как известно, играет решающую роль в войне. Положение людей в погонах за последнее время еще более ухудшилось. Военнослужащие, как особая категория граждан, должны иметь гораздо более высокий статус в российском обществе, получать несравненно большую государственную поддержку за свой самоотверженный труд по служению Родине, роль и значение которого неизмеримо важнее деятельности многих чиновников, работников финансовых, торговых, коммерческих, развлекательных и других структур и организаций, которая оценивается властьпредержащими гораздо выше. По-прежнему низким остается престиж Вооруженных Сил и военной службы, которая уже мало кем воспринимается как почетная обязанность. Преодолению этого явно ненормального положения в новой доктрине должно быть отведено особое место. Важно использовать позитивный опыт решения этих проблем в вооруженных силах ряда дружественных нам государств. Предметом особой заботы должен стать офицерский корпус. Значительного улучшения требует воспитательная работа с личным составом. Необходимо резко повысить уровень и качество не только его материального, но и информационного и культурного обеспечения. Решение этих и других наболевших проблем в силу их особой значимости должно решаться на доктринальном уровне.
|
