Журнал "Право и безопасность"

Номер - 4 (13) Декабрь 2004г

Уголовно-правовые аспекты преступлений против общественной безопасности

Позднов М.С., юрисконсульт Управления правового обеспечения ГУВД г. Москвы

Понятие общественной безопасности

Базовое определение понятия "безопасность" находится в Законе РФ № 2646-1 от 05.03.92 "О безопасности". В ст. 1 указанного закона безопасность понимается как "состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз". При этом жизненно важными интересами является совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает существование и возможности прогрессивного развития личности, общества и государства.

Определение безопасности как состояния защищенности было воспринято и в последующих законодательных актах, - например, законах о пожарной безопасности, о радиационной безопасности населения, о безопасности дорожного движения, в доктрине информационной безопасности и ряде других актов. Тем самым все российское законодательство пронизывает единая и устойчивая в понимании категория безопасности, которая применима и по отношению к уголовному праву. Вместе с тем общественная безопасность как объект уголовно-правовой охраны имеет целый комплекс специфических моментов.

Во-первых, принцип конструирования Особенной части Уголовного кодекса РФ (УК РФ) позволяет выделить две неодинаковые по содержанию категории общественной безопасности - в узком и более широком смыслах. Раздел 9 УК РФ, который называется "Преступления против общественной безопасности и общественного порядка", содержит в себе 5 глав. Одна из них (гл. 24) называется так же: "Преступления против общественной безопасности", имея объектом своей охраны общественную безопасность в узком смысле этого слова. При этом в главу попали также преступления против общественного порядка (хулиганство, вандализм).

Еще четыре главы предусматривают такие преступления, которые, хотя и с натяжкой, можно отнести к преступлениям против общественной безопасности в более широком смысле этого слова:

  • преступления против здоровья населения и общественной нравственности (гл. 25) - угрожают безопасности от нарушений душевного и физического здоровья общества;
  • экологические преступления (гл. 26) - угрожают экологической безопасности;
  • преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта (гл. 27) - угрожают безопасности функционирования транспорта и транспортных коммуникаций;
  • преступления в сфере компьютерной информации (гл. 28) - угрожают информационно-технической безопасности.

Во-вторых, все преступления, посягающие на общественную безопасность, несмотря на огромные различия в непосредственных объектах посягательств, в объективном выражении деяний во вне и характере преступных последствий, имеют одно общее свойство - совершение любого из таких преступлений потенциально создает угрозу для нормальной жизнедеятельности неопределенного круга людей, т.е. для нормального протекания важных и значимых общественных процессов. Абстрактная модель каждого преступления предполагает такое нарушение общественных отношений, которое подразумевает потерпевшим все общество (в лице его определенной части).

Далее, при рассмотрении категории общественной безопасности неизбежно встает вопрос о её связи с другой категорией, пронизывающей все уголовное право, а именно с категорией общественной опасности. Общественная опасность является социальным свойством любого преступления и детерминирует криминализацию того или иного деяния.

Если каждое преступление общественно опасно, т.е. представляет ту или иную опасность для общества, не значит ли это, что абсолютно каждое преступление затрагивает общественную безопасность, которая рассматривается здесь в самом широком смысле? Опасность и безопасность являются неразрывной диалектической "парой" и не могут существовать друг без друга. Тем не менее УК РФ выделил самостоятельную, относительно узкую категорию "общественной безопасности", которая формально не связана со своим отражением - общественной опасностью.

В предыдущих уголовных кодексах общественная безопасность рассматривалась как еще более узкая и вспомогательная категория. В УК РСФСР 1926 г. соответствующая глава называлась "нарушение правил, охраняющих народное здравие и общественную безопасность", в УК РСФСР 1960 г. - "преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения". Эти главы были незначительны по объему и к тому же разграничивали общественную безопасность, общественный порядок и здоровье населения в отличие от действующего УК РФ, который собрал их в одну "семью".

В уголовно-правовом смысле принято определять общественную безопасность как комплекс общественных отношений, охраняющих некое множество объектов, как правило, указанных в названиях соответствующих глав УК. Такая характеристика довольно бессодержательна и расходится с общеправовым определением понятия безопасности (т.е. состояния защищенности).

Уголовно-правовое понятие общественной безопасности можно определить как социально необходимый или желательный уровень защищенности объектов, обеспечивающих функционирование общественных институтов и являющихся необходимыми предпосылками нормального общественного развития. Общество объективно заинтересовано в поддержании максимально высокого уровня безопасности, поэтому те или иные деяния, прямо направленные или способствующие ослаблению социальной защищенности от разнообразных угроз, признаются в установленном порядке преступлениями. Такие преступления объединяются на основании одного классификационного критерия и становятся преступлениями против общественной безопасности.

Конкурирующие и пересекающиеся составы преступлений

Во многом благодаря дихотомии "опасность-безопасность" гл. 24 УК РФ (Преступления против общественной безопасности) содержит в себе такие составы преступлений, которые в ряде случаев накладываются на преступления, предусмотренные этой и другими главами УК РФ. Рассмотрим несколько пар таких преступлений.

Терроризм (ст. 205) и умышленное уничтожение или повреждение имущества (ч. 2 ст. 167). Внешняя объективация данных деяний практически идентична - предусматривается "умышленные уничтожение или повреждение чужого имущества, совершенные путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом либо повлекшие по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия" (ч. 2 ст. 167), а ст. 205 - "совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти". Как можно заметить, терроризм отличается от уничтожения имущества лишь специфическим целями (и санкциями, конечно). И если о таких целях преступники не заявляют во всеуслышание, становится крайне трудно проводить разграничение составов, ведь цель - по сути единственный критерий дифференциации, от цели зависит и выявление действительного объекта посягательства - собственности или общественной безопасности. А такая нормативно закрепленная цель при терроризме, как "нарушение общественной безопасности", вообще выхолащивает сущность терроризма, ибо получается, что терроризм, и без того объективно посягающий на общественную безопасность, совершается как самоцель - нарушение ради нарушения. Факт осознания террористом того, что его действия нарушат общественную безопасность, относится к содержанию его умысла - ведь прямой умысел будет означать, что преступник стремится и желает нарушить общественную безопасность. Иначе можно ко всем составам преступления приставлять цель нарушения их объектов, - например, кража будет совершаться в целях нарушения собственности, а вред здоровью - в целях нарушения здоровья человека.

Терроризм (ст. 205) и убийство двух и более лиц общеопасным способом (ч. 2 ст. 105). Составом терроризма не охватываются случаи умышленного причинения смерти в ходе совершения террористического акта. Как следует из легального определения терроризма в УК РФ, террористы при совершении своего преступления не желают убивать других людей. Если террористы убивают людей в целях, указанных в ст. 205, их действия должны квалифицироваться по ряду пунктов ч. 2 ст. 105, не требуя совокупной квалификации по ст. 205. Ведь в этом случае их умысел направлен именно на убийство как средство достижения своих целей, а не на действия, перечисленные в ст. 205 УК РФ. Представляется возможным дополнить ч. 2 ст. 105 УК РФ квалифицирующим признаком цели - убийство в террористических целях (может поглотить в себя и теракт - ст. 277 УК РФ) и убийство двух и более лиц в террористических целях. Возможно также выделить ч. 3 в рамках ст. 105 УК РФ. Таким образом, распространенная в последнее время квалификация массовых убийств по совокупности с терроризмом не всегда вполне обоснована.

Вовлечение в совершение преступлений террористического характера или иное содействие их совершению (ст. 205.1) и соучастие в террористических преступлениях. Недавно появившаяся в УК РФ ст. 205.1 несколько странна - она "криминализирует" давно уже криминализированные деяния. Вот её диспозиция:

"1. Вовлечение лица в совершение преступления, предусмотренного статьями 205, 206, 208, 211, 277 и 360 Кодекса, или склонение лица к участию в деятельности террористической организации, вооружение либо обучение лица в целях совершения указанных преступлений, а равно финансирование акта терроризма либо террористической организации…

2. Те же деяния, совершенные лицом неоднократно или с использованием своего служебного положения…".

С позиции здравого смысла введение такой статьи можно объяснить только уточнением юридической ответственности соучастников. Иначе зачем вычленять из основных статей составы совершенно определенных подстрекательских, пособнических и организаторских действий? Или в борьбе с терроризмом ссылки на ст. 33 УК РФ при квалификации стали неуместными?

Захват заложника (ст. 206) и похищение человека (ст. 126). Похищение человека в большинстве случаев происходит путем насильственного захвата, затем дальнейшего удержания и выдвижения каких-либо требований и условий для освобождения похищенного. Захват заложника предполагает наличие специальной цели - понуждения к совершению определенного действия. Но и похищение совершается не просто ради самого похищения, а тоже в определенных целях, - например, получения выкупа. Впрочем, для этих двух преступлений хорошо разработаны критерии разграничения, и пересечение может возникнуть только тогда, когда захватом заложника понуждается к действиям гражданин, а не государство; но здесь может отсутствовать нарушение общественной безопасности.

Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем (ст. 208), бандитизм (ст. 209), организация преступного сообщества (ст. 210). Статье 208 не повезло - её почему-то причислили к террористическим преступлениям (см. Закон о борьбе с терроризмом, ст. 205.1 УК РФ), хотя незаконное вооруженное формирование может быть создано кем угодно, а не только и не сколько террористами. Предыстория этой статьи берет свое начало в ст. 1 Закона "Об обороне": "создание и существование формирований, имеющих военную организацию или вооружение и военную технику либо в которых предусматривается прохождение военной службы, не предусмотренных федеральными законами, запрещаются и преследуются по закону". Такое понимание незаконных вооруженных формирований было воспринято и УК РФ, но антитеррористическая кампания исказила его содержание. Таким способом, например, незаконные дружины общественной самообороны причисляются к террористическим организациям, а их члены - к террористам, что является просто правовым нонсенсом.

Бандитизм в ранее действующих кодексах не относился к посягательствам на общественную безопасность, а включался в главы о государственных преступлениях. Ближайший конкурент бандитизма - вооруженный разбой; их разграничению посвящены десятки монографий и диссертаций. Состав бандитизма считается оконченным с момента создания банды, т.е. устойчивой вооруженной группы для нападения на граждан и организации. Здесь можно отметить некоторое противоречие: устойчивость как обязательный признак банды объективно может проявиться лишь при известном временном периоде её деятельности и реально совершенных нападениях. Поэтому всё достоинство усеченного состава создания банды сходит на нет и превращается в фикцию.

То же самое относится и к организации преступного сообщества (ст. 210). Даже если и можно доказать цель совершения тяжких и особо тяжких преступлений, вряд ли удастся доказать наличие системообразующих признаков преступной организации непосредственно после её создания, если ещё не совершено никаких преступлений. Ст. 210 УК РФ традиционно числится среди малоработающих и мертвых уголовно-правовых норм, доведенные до суда дела исчисляются единицами, да и те в основном касаются малочисленных и второстепенных преступных формирований.

Приведение в негодность объектов жизнеобеспечения (ст. 215.2), терроризм (ст. 205) и диверсия (ст. 281). Терроризм и диверсия не так уж и разнородны. Диверсия совершается в целях подрыва экономической безопасности и обороноспособности государства - это обязательный признак данного преступления. Вместе с тем трудно представить себе диверсию, не нарушающую общественную безопасность, и террористов, которые не хотят подорвать экономическую безопасность государства. Тем более, что внешнее выполнение обоих составов часто одинаковы - совершение взрывов, поджогов и иных общественно опасных действий.

Ст. 215.2 УК РФ предусматривает такое преступление, как разрушение, повреждение или приведение иным способом в негодное для эксплуатации состояние объектов энергетики, электросвязи, жилищного и коммунального хозяйства или других объектов жизнеобеспечения, если эти деяния совершены из корыстных или хулиганских побуждений. Вместе с тем и акты терроризма, и акты диверсии наряду со своими целями могут совершаться из корыстных побуждений. Таким образом, данный состав частично вторгается в сферу действия норм ответственности за гораздо более тяжкие преступления, что нельзя признать удачной криминализацией данного деяния.

Пиратство (ст. 227), бандитизм (ст. 209), разбой (ст. 162). Пиратство предполагает нападение на морское или речное судно в целях завладения чужим имуществом, совершенное с применением насилия либо с угрозой его применения (ч. 1 ст. 227) или то же самое, но совершенное неоднократно либо с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия (ч. 2 ст. 227). Видно, что ч. 1 может быть аналогом разбоя, а ч. 2 - аналогом бандитизма. Комментаторы данной статьи полагают, что это преступление должно совершаться в открытом море, вне юрисдикции государства, в противном случае нельзя говорить о пиратстве. Однако из данной нормы ничего подобного не следует. Ссылки на международно-правовое определение пиратства не убеждают - УК РФ не воспринял ни одно из международных определений, и для уяснения содержания пиратства не требует обращаться к конвенциям по открытому морю и морскому праву. Таким образом, можно констатировать частичное пересечение составов бандитизма, разбоя и пиратства.

Позднов Михаил Сергеевич. Работал в ГУ НПО "Специальная техника и связь" МВД России, Комиссии при Президенте РФ по Государственным премиям РФ в области науки и техники. С 2002 г. - аспирант Института государства и права РАН по специальности "Уголовное право и криминология, уголовно-исполнительное право". Проблематика - моделирование виктимогенных ситуаций в предупреждении преступности. Является юрисконсультом Управления правового обеспечения ГУВД г. Москвы.