Журнал "Недвижимость и инвестиции. Правовое регулирование"

Номер 1 (6) 2001г

К вопросу о «добросовестном покупателе»

Шпачева Т.В., председатель судебного состава Федерального арбитражного суда Северно-Западного округа г.Санкт-Петербурга

Проблемы инвестиций в российскую экономику, особенно иностранных, судя по сообщениям средств массовой информации, в настоящее время волнуют многих. Говорят о необходимости и, главное, о возможности их привлечения, приводя при этом заслуживающие внимания аргументы: новое налоговое законодательство, отмена крайних ставок таможенных пошлин, борьба с коррупцией чиновников и вообще резкое сокращение их количества и т.д. При этом забывают о состоянии нашего законодательства, вернее правоприменительной практики, которая зачастую складывается противоречиво и неоднозначно. Непредсказуемость судебных решений мешает стабильности гражданского оборота. В качестве примера рассмотрим следующую проблему.

В соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации (далее — ГК РФ) недействительные сделки могут быть как оспоримыми, так и ничтожными, т.е. такими, которые недействительны изначально и не требуют признания их таковыми. Если обратиться к п.2 ст.166 ГК РФ, то можно сделать вывод, что сделка оспоримая признается недействительной по решению суда, в то время как для ничтожной сделки предусмотрено иное — применение последствий недействительности, в том числе по инициативе суда. ГК РФ вообще не предусматривает возможности признания ничтожной сделки недействительной по решению суда. Да и зачем это делать, если сделка и так ничтожна? Кроме того, в ст.12 ГК РФ среди способов защиты гражданских прав названы такие способы, как признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ее недействительности, применение последствий недействительности ничтожной сделки. В указанной статье закона не назван такой способ защиты прав, как признание недействительной ничтожной сделки. Более того, разве можно говорить, что лишь констатацией факта ничтожности сделки будет защищено право? В соответствии со ст. 5 Федерального конституционного закона Российской Федерации «Об арбитражных судах в Российской Федерации» задачей арбитражных судов в РФ является защита нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов различных субъектов в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Об этом же говорится и в ст.2 Арбитражного процессуального кодекса РФ. В то же время арбитражная правоприменительная практика, основанная на п.32 постановления Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» от 01.07.96 №6/8, исходит из иного — возможности признания ничтожной сделки недействительной по решению арбитражного суда, причем без применения последствий недействительности сделки, ведь в п.2 ст.166 ГК РФ говорится лишь о том, что суд вправе применить последствия недействительности сделки по своей инициативе. Зачастую суд не применяет последствий недействительности ничтожной сделки по свой инициативе, поскольку это право, а вовсе не обязанность суда. Да и как применить последствия недействительности сделки, например, в такой ситуации, когда стороны уже лишились того, что получили по сделке, — когда имущество продано. Кроме того, очень затруднительно суду применить такие последствия по собственной инициативе и в связи с тем, что стороны об этом не просят, а без их инициативы и участия невозможно определить, кто, кому и что должен. Нельзя забывать, что предмет и основание иска определяет сам истец, поэтому арбитражный суд в принципе не имеет права присудить более его требований. Поэтому суд, как правило, исходит из заявленных требований: если истец не просит применить последствия недействительности ничтожной сделки, а лишь заявляет иск о признании такой сделки недействительной, то суд это и делает. То же относится и к сделкам, которые давно исполнены и в отношении которых уже невозможно применить последствия их недействительности (и в этой ситуации у суда нет оснований для отказа в иске о признании сделки ничтожной).

Таким образом, в арбитражном суде можно пересмотреть (оспорить) большое количество ничтожных сделок, тем более что срок исковой давности по таким делам — 10 лет, а если еще и согласиться с позицией президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, высказанной по делу №6427/95 от 07.10.97, о том, что на заявленные в суд требования о признании ничтожной сделки недействительной вообще не распространяется срок исковой давности, — то стабильность гражданского оборота оказывается под большим сомнением.

Вряд ли подобный подход может устраивать потенциальных инвесторов, особенно если иметь в виду, что в судебно-арбитражной практике до сих пор не решен вопрос, влечет ли недействительность всех последующих сделок в отношении этого же имущества? Можно привести примеры, когда суд дает положительный ответ, поскольку в силу п.1 ст.167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. Следовательно, считает суд, лицо, получившее имущество по сделке, которая в дальнейшем признана недействительной ввиду ее ничтожности, не стало собственником и не могло в дальнейшем этим имуществом распорядиться — и так далее по цепочке. Эту проблему можно разрешить и иначе, исходя из положений п.2 ст.167 ГК РФ — при недействительности сделки каждая сторона возвращает все полученное по сделке, а при невозможности возврата полученного в натуре возмещает его стоимость в деньгах, т.е. последствия недействительности сделки могут быть только такими, иначе говоря, недействительность первой сделки в отношении имущества не должна автоматически повлечь недействительность сделки последующей в отношении этого же имущества. При этом можно также исходить из того, что первоначальный собственник, применивший последствия недействительности сделки или имеющий право на такое применение, по последующей сделке не является лицом заинтересованным и поэтому не может требовать ни признания сделки недействительной, ни применения последствий ее недействительности. Следует отметить, что последнюю позицию арбитражные суды занимают нечасто, тем более при отсутствии соответствующих разъяснений Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Впрочем, как считает автор, попытка такого разъяснения дана в п. 25 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации «О некоторых вопросах практики разрешения вопросов, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» от 25.02.98 №8. В названном пункте разъяснена возможность предъявления иска как об истребовании имущества, так и о признании сделки недействительной, причем указано, что в последнем случае при установлении добросовестности покупателя в иске о возврате имущества должно быть отказано.

Таким образом, можно отказать в истребовании имущества, но что делать с иском о признании сделки недействительной? Поскольку не предусмотрено иное, то очевидно, что сделку при таком положении следует признать недействительной, что суд и делает. На практике это ведет к следующим ситуациям. Суд своим решением констатирует недействительность сделки, но отказывает в истребовании имущества у добросовестного приобретателя. Попробуйте зарегистрировать свое право собственности, если суд признал сделку, по которой это имущество приобретено, недействительной. Очевидно, это не получится. Не поможет в этом и суд, если оспорить отказ в государственной регистрации или обратиться с иском о признании права собственности, так как судебно-арбитражная практика исходит из того, что у добросовестного приобретения не возникает права собственности. Таким образом, на одной стороне остается собственник, который имуществом не владеет и не может распорядиться, т.к. оно находится в фактическом владении добросовестного приобретения, а на другой — добросовестный приобретатель, который имуществом владеет, но распорядиться им также не может, т.к. не является его собственником. На практике таких ситуаций возникает все больше и, как представляется, одной из причин такой правовой неопределенности является как раз сложившаяся практика рассмотрения исков о признании сделок ничтожными без заявления одновременно соответствующих требований о применении последствий их недействительности.

В наименьшей степени все вышесказанное относится и к возникновению права собственности на имущество, приобретенное на публичных торгах. Как известно, публичные торги недвижимым имуществом в настоящее время широко распространены в процессе исполнительного производства в том случае, когда у должника отсутствуют денежные средства, а также иное имущество, перечисленное в п.1 и 2 ст.59 Федерального закона «Об исполнительном производстве»1. Сформировавшаяся в последнее время судебно-арбитражная практика исходит из того, что торги можно признать недействительными независимо от возможности стребовать имущество у его покупателя. Безусловно, это ведет к правовой неопределенности положения покупателя, поскольку суд констатирует недействительность того основания (договора купли-продажи, заключенного по результатам торгов), по которому он приобрел имущество. Кроме того, в основном, торги признаются недействительными по тем основаниям, что в процессе ареста те или иные положения ФЗ «Об исполнительном производстве». Поскольку покупатель не участвует в исполнительном производстве, то он лишен возможности знать о допущенных нарушениях и, как правило, является добросовестным приобретателем, у которого имущество истребовано быть не может. Возникает вопрос — зачем признавать такие торги недействительными? Не лучше ли связать этот вопрос (признание торгов недействительными) с возможностью возврата имущества должнику? Однако на пути такого решения все та же проблема — практика исходит из того, что можно признать сделку недействительной даже и без применения последствий ее недействительности. Следует также отметить, что высказанное мнение о невозможности истребования имущества у его покупателя на торгах по тем основаниям, что покупатель добросовестный, не является общепризнанным. В качестве примера можно привести одно из дел, рассмотренных Федеральным арбитражным судом Северо-Западного округа. Обстоятельства дела таковы. После признания торгов по продаже недвижимого имущества недействительными по иску должника исполнительного производства, имущество которого продали (дело прошло все три инстанции, и Высший Арбитражный Суд РФ отказал в принесении протеста, должник обратился с иском к покупателю об истребовании имущества из чужого незаконного владения. Суд первой и апелляционной инстанций отменил эти судебные акты и исходил при этом из невозможности истребования имущества, поскольку в результате торгов за счет полученных от покупателя денежных средств были погашены долги собственника имущества (должника по исполнительному производству), и потому его требование о возврате имущества по своей сути является требованием односторонней реституции, что противоречит ст. 167 ГК РФ. На постановление ФАС СЗО принесен протест, в котором заместитель председателя Высшего Арбитражного Суда РФ исходит из иного — возможности истребования имущества при признании торгов недействительными на основании ст.301 ГК РФ, т.е. добросовестность приобретателя значения не имеет, а имущество подлежит истребованию, поскольку правовые основания для его владения покупателем отсутствуют. Представляется, что такой подход не отвечает принципу справедливости, поскольку в итоге оказывается, что недобросовестный должник (если бы он был добросовестным, то его имущество не продавалось бы) за счет покупателя погашает свои долги и еще получает обратно имущество. Впрочем, покупателю можно посоветовать защитить свои права путем предъявления иска на основании ст. 1069 ГК РФ, но будет ли это правильным и главное, как отнесется к этому государство, когда подобные ситуации начнут возникать достаточно часто?

Подводя итоги сказанному, хотелось бы, чтобы поднятые проблемы нашли свое разрешение, а наша правоприменительная практика была бы ясной и понятной и сама не создавала правовую неопределенность. Кроме того, следует иметь в виду, что у нас существует достаточно автономно две судебные системы — суды общей юрисдикции и арбитражные, разграничение подведомственности споров между которыми построено, прежде всего, исходя из субъективного состава лиц, участвующих в деле. Применяя одни и те же законы, но безусловно учитывая практику разрешения конкретных дел применительно к своей системе (никогда арбитражный суд не ссылается на разъяснения Верховного Суда РФ), суды достаточно часто по-разному разрешают одну и ту же правовую проблему, в т.ч. и ту, о которой было сказано выше.

Примечания

1. См. по этой теме статью: В.В. Ярков. Особенности обращения взыскания на недвижимое имущество в исполнительном производстве// Правовое регулирование рынка недвижимости.2000.№2-3 (3-4). С.34. (Прим. редактора).