|
Крайне важно договориться о терминах. Употребляя сегодня термин "рейдерство", я хочу напомнить вам, что он несколько шире, нежели тема рейдерства в эволюционных экономиках на Западе.
Дело в том, что там в понятие "рейдерство" не попадают незаконные поглощения в разных формах, потому что для этого есть уголовное право, в какой-то части - административное право, и рейдерством, как правило, называют недружественное поглощение, когда речь идет об отказе стороны в поглощении с учетом того, что исполнены все необходимые процедуры, и о действиях при несогласии стороны на поглощение, т.е., например, это скупка акций с целью получения контрольного пакета и смены руководства компании.
Итак, в развитой экономике сегодня рейдерство - это совершенно цивилизованное мероприятие, хотя и с пограничной репутацией, потому что в корпоративном праве не все случаи могут быть описаны, но тем не менее там есть дружественное поглощение, при согласии сторон, недружественное, о котором мы сейчас говорим, и противозаконное, которое рейдерством не называется.
Сегодня в нашей практике сложилось так, что термин "рейдерство" предусматривает все формы поглощения и все формы захвата имущества.
Какое-то время назад основным вариантом был захват предприятия с помощью процедуры банкротства. В ту пору действовал закон, по которому приходящий на предприятие арбитражный управляющий подменял собой все органы управления, т.е. генерального директора, собрание акционеров и т.п. Во всем мире признано, что только собственник (собрание акционеров либо индивидуальный) может быть инициатором выпуска акций или долговых инструментов, например облигаций. Но оказалось, что ни в одной правовой системе в мире это прямо не указано в законе, и поэтому наши рейдеры, исповедуя либеральный принцип "разрешено все, что не запрещено", использовали право арбитражного управляющего на выпуск акций.
Это право было использовано в Санкт-Петербурге одним из управляющих, затем Высший Арбитражный Суд эту практику подтвердил, и у нас несколько лет существовала парадоксальная ситуация, когда одним из главных способов захвата предприятий стал приход на предприятие арбитражного управляющего. Арбитражный управляющий выпускает акции, и в ситуации, когда предприятие находится в состоянии банкротства, собственник предприятия оказывается вне процесса банкротства.
Итак, оказывалось, что в процессе судебного разбирательства участвует только одна сторона - кредитор, который скупил долги и получил право в комитете кредиторов преобладающего голоса. Арбитражный управляющий - фактически наемный сотрудник, хотя и самостоятельная процессуальная фигура. Не трудно догадаться, с помощью каких аргументов суд принимал сторону кредитора. А ответчика не было, он вообще не мог войти в процесс. То есть, стоило только кому-то "положить глаз" на предприятие, а дальше - определенная процедура, легко просчитываемая в затратах, - и вот, предприятие твое. Государство и прочие кредиторы - в стороне.
С принятием в 2002 г. закона "О банкротстве" рейдеры перестали использовать банкротство как единственный и самый эффективный способ захвата. Рейдерство через банкротство не то чтобы прекратилось, но мы знаем сегодня все проблемы в этом процессе. Как это ни странно, в отдельных случаях захвата предприятий с использованием банкротства самым главным виновным оказывается чиновник. Он становится управляющим большей части долга от лица государства в структуре долгов предприятия, а значит, является заказчиком, поэтому дешевле купить его, нежели арбитражного управляющего с самостоятельной процессуальной ответственностью.
Второй блок, самый сложный, который мы тоже уже в значительной степени прошли, - это использование несовершенства корпоративного законодательства. Я утверждал и утверждаю, что даже в условиях сегодняшнего законодательства при достаточной образованности собственник, изучив ситуацию и свои слабые места с точки зрения закона, может предпринять действия, которые значительно обезопасят его от риска захвата.
Какие предприятия могут явиться объектом захвата? Во-первых, те, которые имеют хорошую долю на рынке, а значит, хороший финансовый поток. Второй тип - это предприятия в центре крупных городов, таких как Москва, обладающие серьезным имуществом, которое при рыночной оценке должно давать другой финансовый поток, чем дает сегодня. Например, многие бывшие советские НИИ постепенно приватизировались и сегодня существуют в форме акционерных обществ, чаще всего открытого типа, при этом финансовый поток, который они сегодня обеспечивают в своей доле рынка, не покрывает стоимости имущества, т.е. такое предприятие могло бы существовать, например, на окраине Москвы, а не в центре Москвы.
В корпоративном праве обычно говорят только о законе об акционерных обществах, о его несовершенствах, но есть еще закон об обществах с ограниченной ответственностью. Смешной выглядит ситуация, когда сегодня с помощью простой подделки протокола собрания, причем никто никогда не проверяет ни подлинность печати, ни подлинность подписей, ни дееспособность и правоспособность лиц, обозначенных под протоколом, можно потерять общество с ограниченной ответственностью.
Сегодня законопроект, призванный изменить эту ситуацию, находится на завершающей стадии обсуждения.
Сегодня стали актуальными два новых варианта рейдерства. Первый существует уже достаточно давно - это захват земель с использованием, по существу, механизмов рейдерства в корпоративных отношениях через долевого участника - владельца этих «сельхоздолей», скажем, 100 гектаров - 100 долей - 100 совладельцев, по гектару у каждого. Поскольку не определена сама доля в конкретном имуществе, возникает противоречие в том, что, хотя это форма совместной собственности, но при усредненной оценке разные участки земли имеют разную стоимость. Представим ситуацию, что покупатель для целей своих инвестиций скупил, допустим, 99 долевых участков, но не скупил 1, 2, 3 и т.д. участка. Возникает ситуация для корпоративного шантажа, или рейдерства, судебного разбирательства, когда покупатель может поставить условие или выплатить отступные, или выделить земельный участок ровно в центре площадки инвестиционного проекта.
Второй вариант - это использование злоупотреблений в системе перехода права собственности на недвижимость, потому что сегодня нет необходимости захвата предприятия, можно легко и непринужденно украсть конкретный объект, здание, используя чиновников, опять в связи с темой регистрации.
Мы вынуждены констатировать сегодня, что проблема рейдерства системна, «многоярусна», слабым местом в этом процессе является все-таки чиновник: в одном случае - чиновник Налоговой инспекции, в другом случае - чиновник регистрационной службы.
Что мы предлагаем, понимая системность проблемы и необходимость последовательных решений?
Должна измениться процедура перехода права собственности на доли в обществе с ограниченной ответственностью.
О корпоративных отношениях в свете закона об акционерных обществах. Я полагаю, что в ближайшем будущем не будет крупных конфликтов в сфере такого захвата. Большая часть собственников, которые "почивали на лаврах" крупных собственников, поняла, что очень многое зависит и от них, и они наконец-то, увидев проблемы в защите своих прав собственности, предприняли меры, и поэтому сегодня любой конфликт среди крупных предприятий обходится захватчику намного дороже, чем ранее.
Приведу пример. Был предъявлен иск в защиту имущественных интересов к имуществу предприятия лесопромышленного комплекса к самому его крупному акционеру от миноритарного акционера. Причем миноритарный акционер приобрел эту акцию за 2 дня до того, как был подан иск. И суд, принимая этот иск, даже не удостоверился, что в регистрационную систему было внесено изменение, т.е. не проверил правоспособность лица. Суть иска заключалась в том, что в 1993 г. предприятие было приватизировано этим крупным акционером под определенные инвестиционные обязательства, он их выполнил, но выполнил не полностью. Поэтому миноритарный акционер заявил, что был причинен ущерб его имущественным интересам как акционера и нужно обратить взыскание на долю этого крупного акционера - 60%. Иск был принят накануне Нового года - и традиционно такие иски были накануне праздников, потому что собственник ничего не успевает сделать (он на Канарах или где-нибудь еще), и судебный исполнитель приходит на предприятие, скажем, 25 декабря и приводит в действие весь механизм, а на следующий день после подачи очень короткого объявления, в том числе в интернете, в ведомственной газете, производятся публичные торги по продаже этой 60% доли, и она продается, нетрудно догадаться, конкретному лицу. Затем оказывается, что инициатор иска, миноритарный акционер, и то лицо, у которого оказались эти доли, связаны между собой.
Такая возможность была только при неподготовленности крупных собственников.
Сегодня объектами захвата становятся мелкие предприятия, точнее, их имущество. Некоторое время назад существовала предельно циничная схема, разработанная «классными» юристами, но исполняемая с употреблением физической силы, т.е. или откровенно бандитами, или при содействии представителей правоохранительных органов. В пятницу или перед праздниками на предприятие входила такая «физзащита», а поскольку у нас большая часть мелких предприятий, обладающих имуществом, существует в форме открытого акционерного общества и реестр ведет не через уполномоченное лицо, а на бумаге, в бухгалтерии, то главной задачей "захватчиков" было добраться до этого реестра и уничтожить его. И в понедельник-вторник по надуманному предлогу можно было получить решение суда о правомерности нового реестра. Как собственник может в этой ситуации доказать свои права, когда все документы, договоры купли-продажи утеряны, и единственное свидетельство о том, что он собственник - в этом ничтожном реестре? Более того, есть решение суда о том, что это надлежащий реестр. Шансов фактически никаких.
Выяснив, что большая часть захватов в корпоративном праве происходила на мелких предприятиях при злоупотреблении реестром, мы обозначили следующие проблемы.
1. Реестр неточно определен в законодательстве Российской Федерации. В развитых экономиках реестр акционеров - это, скорее, реестр прав на акции, нежели реестр акций, если угодно, реестр объектов. Например, в Германии акция - это конкретная бумага, хранится она в депозитарии за 6-метровыми стенами и серьезно охраняется. В России же акция - не материя. И если весь мир стремится к дематериализации акций, то Россия с этого начала: она получила уникальную оборотопригодность бумаги, но получила и проблему незащищенности прав собственности на нематериальный актив.
Поэтому сложность наших действий в том, чтобы защитить права собственности, по существу, на нематериальный объект.
2. Договор на ведение реестра у нас заключается согласно гражданскому законодательству, с одной стороны, как договор об оказании услуг. С другой стороны, для профессионалов очевидно, что это, скорее, договор на ведение учета, договор агентский, очень похожий на договор с внешней бухгалтерской фирмой. Несовершенство договора приводит к тому, что реестродержатель очень часто провоцирует, или участвует в провокации в силу своей неответственности, появление новых органов управления, которые создают «двойственность». Она может быть разрешена только одним способом - выплатой отступных одной из сторон.
3. Большая часть административных и правоохранительных органов имеет право получить из реестра любые данные, в нарушение, в том числе, закона о персональных данных. Можно забрать не только весь реестр, а, допустим, весь компьютер, в котором находятся реестры нескольких акционерных обществ.
Поэтому мы предложили механизм введения большей определенности в системе взаимоотношений реестра акционеров и правоохранительных и административных органов, пытаясь сделать здесь обобщение примерно такого порядка: реестродержатель является обладателем информации в силу своих должностных обязанностей, которую мы предлагаем делить на три типа информации:
1) информация, открываемая в публичном доступе: о владельцах более 5% акций на предмет сверки с аффилированностью; о доле иностранных акционеров более 20% (сегодняшняя схема не позволяет контролировать эту ситуацию, декларация есть - а контроля нет);
2) информация, предоставляемая по специальному допуску по требованию уполномоченным лицам. Сюда попадает то, что хотели знать из реестра, в рамках своих полномочий, антимонопольный орган, налоговый орган, МВД, ФСБ и регулятор по финансовым рынкам;
3) информация, которая не предоставляется никогда и никому, попадает в разряд коммерческой тайны, защищаемой законом, и предоставляется только по решению суда или прокуратуры.
Мы работаем над этим законом 3 года и больше всего времени потратили на то, чтобы убедить правоохранительные органы, что мы не посягаем на их возможности в оперативно-розыскной деятельности, мы только стараемся ввести определенность в отношения "эмитент - акционер - лицо, ведущее реестр - общество в целом" для целей повышения ответственности каждого участника этого процесса.
Поэтому четвертый блок наших предложений, которые вносятся на рассмотрение Государственной Думы ФС РФ, - это повышение ответственности реестродержателя.
Сегодня рейдерство смещается в сторону захвата отдельных объектов собственности, и не только недвижимости, но и интеллектуальной собственности. Не трудно догадаться, что в этих случаях очень велика ответственность чиновников. Мы пытаемся, совершенствуя процедуры перерегистрации прав собственности, снизить эти риски, но убрать их полностью нельзя. Цивилизованный путь борьбы с этим - не примитивные запреты и наказания, а более тонкое регулирование, например, защита прав собственности на нематериальные объекты.
*По материалам выступления на семинаре "Анализ коррупционных практик: технологии выявления и предупреждения рейдерства" (Москва, 07.10.2008), организованного Комитетом Государственной Думы ФС РФ по собственности, Фондом "Центр стратегических разработок" и Национальным антикоррупционным комитетом.
|
