|
Проблемы оценок инвестиционных вложений с позиций не только их чисто экономической эффективности, но и одновременно их социальной отдачи стоят перед экономической наукой чрезвычайно остро. Сегодня различные методологические подходы в тех или других направлениях экономической науки связаны с использованием различных моделей экономического роста и индикаторов их экономической оценки и показателей роста благосостояния населения исследуемых экономик. Такой традиционный индикатор социально-экономического развития, как валовой внутренний продукт (ВВП), широко используемый и в статистике, и при анализе оценок перспективного развития России, в ряде экономических наук подвергается весьма серьезной критике и не считается показателем, в действительности отражающим реальное положение вещей не только в динамике экономического развития, но, в особенности, в оценке уровня и качества жизни и в целом благосостояния населения. Представим более подробную характеристику тех подходов, которые существуют в зарубежной экономике, в частности, в такой ветви экономической науки, как экологическая экономика, достаточно подробно освещенной нами ранее [1].
14-15.11.2008 в Вашингтоне встречались лидеры 20 мировых держав (“Большой двадцатки”, G20), чтобы обсудить состояние мировой экономики и реформирование мировой системы. По итогам саммита, посвященного выработке общих мер по преодолению мирового финансового кризиса, лидеры G20 приняли общее заявление и решили снова встретиться 30.04.2009. Никакого особого прорыва в заседании этого политико-экономического пула, которого ожидали многие эксперты мира, не случилось.
В G20 входят Австралия, Аргентина, Бразилия, Великобритания, Германия, Европейский Союз, Индия, Индонезия, Италия, Канада, Китай, Мексика, Россия, Саудовская Аравия, США, Турция, Франция, Южная Африка, Южная Корея и Япония. На долю этих стран приходится 90% мирового ВВП.
Кризис, начавшийся с американского ипотечного рынка, сейчас охватил весь мир. Недавно страны еврозоны объявили о первой рецессии в европейской экономике за последние 15 лет - падение ВВП продолжилось в течение 2 кварталов подряд. Общие потери мировых финансовых институтов составляют около 1 трлн долл., а экономика США испытывает самый серьезный спад со времен Великой депрессии 1930-х гг. Не исключено, что в 2009 г. страны G20 примут совместный договор, подобный Бреттон-Вудскому соглашению, которым были созданы такие надгосударственные организации, как Международный валютный фонд (МВФ) и др. Пока же участники G20 предприняли лишь первые шаги в этом направлении.
Что касается России, то рост ее ВВП, скорее всего, снизится в 2009 г. В этом сейчас мало кто сомневается. Эта тенденция резко контрастирует с теми параметрами роста ВВП, которые были не так давно установлены молодым руководством страны и которые должны были увеличиться за последние 3 года, к 2010 г., в 2 раза. Другое дело, что в оценке того, насколько именно отечественная экономика замедлится, эксперты расходятся. Российский трехлетний бюджет предполагает, что даже в условиях кредитного кризиса показатели роста останутся довольно высокими. Иного мнения придерживаются международные финансовые институты и аналитики частных компаний и банков. Некоторые из них даже осторожно высказываются о вероятности рецессии.
Если проанализировать цифры экономического роста по всему миру, то пессимизм в отношении России представляется не таким уж и надуманным. Например, показатели стран Восточной Европы заставляют серьезно насторожиться. Во многих, даже молодых странах этой зоны эпоха экономического подъема заканчивается в ближайшие месяцы.
Вообще, индикатор ВВП, в том числе и как показатель эффективности инвестиционных вложений, может считаться достаточно надежным, ведь по своей экономической структуре все новые восточноевропейские страны похожи на Россию. Везде росту способствовало восстановление после краха 1990-х гг., привлечение зарубежными компаниями дешевой рабочей силы, а также кредитный бум в США и Европе. Но сейчас все эти факторы полностью исчерпали свое влияние. Подъема ждать просто неоткуда.
Так какие же решения приняли страны “золотого миллиарда” и другие примкнувшие к ним страны, входящие в группу G20? В итоговом коммюнике говорится о необходимости обеспечить прозрачность мировой финансовой системы, а также установить жесткий контроль за работой мировых финансовых организаций, таких как Всемирный банк и Международный валютный фонд (МВФ). Стороны также взяли на себя обязательства отказаться от политики протекционизма и не вводить в ближайшем будущем торговых барьеров. Во-вторых, они намерены "признавать необходимость поддержки денежной политики в соответствии с внутриэкономическими условиями каждой страны”. Кроме того, страны обязуются “использовать финансовые механизмы, чтобы стимулировать спрос на внутренних рынках”. В-четвертых, страны G20 будут оказывать поддержку "отстающим и развивающимся экономикам в получении доступа к финансированию в сложившихся тяжелых условиях". В рамках этого пункта коммюнике призывает МВФ действовать с учетом кризисной ситуации. Также Всемирный банк и "другие банковские структуры по развитию", в соответствии с коммюнике, должны работать в полную мощь, помогая развивающимся странам. В этой связи страны G20 обязуются оказывать МВФ, Всемирному банку и другим подобным структурам финансовую поддержку, чтобы обеспечить выполнение поставленных задач. При этом особая роль будет уделена Форуму финансовой стабильности, в который должны войти быстрорастущие экономики. Эта структура войдет в состав ключевых мировых финансовых институтов.
Решения группы G20 представляются вроде бы весьма серьезными. Но если непредвзято посмотреть на них, то все они в той или иной мере опираются на дальнейшее ускорение экономического развития и роста темпов ВВП как в развитых, так и в развивающихся странах. Еще раз подчеркнем, что индекс роста ВВП, в том числе и как показатель комплексной инвестиционной эффективности, является достаточно значимым в решении накопившихся социально-экономических проблем в мире, но можно ли в основном ориентироваться на него, ведь он является всего лишь промежуточным, тем более при решении проблем роста благосостояния населения Земли, что на самом-то деле является конечной целью общественного, в том числе экономического развития?
Человеческое благосостояние, конечно, завиcит от нормального материального благополучия, но оно, по большому счету, далеко не определяется им. Например, как подчеркивают многие специалисты в области природопользования и природоохраны, параметры экологического состояния человеческого проживания иногда во много раз превосходят чисто материальные составляющие человеческого бытия. Ведь не даром вслед за экономистами, предрекающими существующей мировой финансовой системе полный крах, тревогу бьют экологи. По их мнению, последствия грядущего экологического кризиса обернутся для человечества гораздо более серьезными проблемами. В очередном докладе "Живая планета", подготовленном Всемирным фондом дикой природы совместно с Лондонским зоологическим обществом и организацией "Global Footprint Network", говорится о том, что экосистемы не успевают восстанавливаться от чрезвычайно высокого уровня потребления ресурсов. Эксперты ведущих организаций, занимающихся защитой окружающей среды, считают, что при нынешних темпах потребления к 2030 г. человечеству потребуется еще одна планета, поскольку спрос на природные ресурсы на 30% превышает предложение. Отметим, что в предыдущем отчете, который был опубликован 2 года назад, за этот условный рубеж принимался 2050 г.
Особо неблагоприятная ситуация складывается в регионах, где в общей сложности проживает три четверти населения Земли. На первых позициях в списке стран, приносящих наибольший урон окружающей среде, расположились США и Китай. Их вклад в наносимый природе ущерб составляет приблизительно 40% от общемирового. По показателю "расход природных ресурсов на душу населения" лидируют ОАЭ и те же США. Последние строчки в рейтинге занимают Малави и Афганистан. "Экологическим должникам" приходится заимствовать лес, воду и прочие природные ресурсы у других стран, порой с ущербом для самих "кредиторов". Безответственная трата "природного капитала" весьма ощутимо отражается на экономическом положении, приводит к росту цен на продовольствие, воду и энергоресурсы, говорится в докладе. Эксперты особо подчеркивают связь между мировой экономической обстановкой и экологическими проблемами. Как говорится в докладе Фонда дикой природы, человечество год от года все больше и больше залезает в "экологический долг", т.е. уничтожает природные ресурсы на сумму примерно 4,5 трлн долл. Для сравнения, суммарные потери всех финансовых организаций мира во время кризиса составили около 2 трлн долл.
"События последних нескольких месяцев наглядно продемонстрировали, к чему может привести жизнь не по средствам", - заявил глава Всемирного фонда дикой природы Э.Аньяоку. Например, для того чтобы обеспечить всем необходимым среднестатистического британца (имеется в виду пища, одежда, переработка отходов), необходимо 5,3 га поверхности Земли. Это вдвое превышает средний показатель потребления ресурсов, составляющий 2,7 га на человека. От человеческой расточительности очень страдает флора и фауна Земли. Показатель разнообразия форм жизни, по оценкам экологов, за последние три с половиной десятилетия значительно снизился. Количество видов животных и растений в среднем по планете сократилось на 30%, а в тропиках эта цифра достигает 51%. Еще одной глобальной проблемой является проблема утилизации антропогенных бытовых отходов. Например, недавно было подсчитано, что на территории России за прошедшее столетие скопилось более 80 млрд т мусора, ждущих своей переработки. Общие выводы комиссии по охране окружающей среды неутешительны. "Какими бы ужасными ни были последствия нынешнего финансового кризиса, это ничто по сравнению с надвигающейся экологической рецессией", - предупреждает глава Всемирного фонда дикой природы.
Так что же по существу, подчеркнем еще раз, предлагает нам группа G20 в своих решениях, касающихся глобальных вызовов современности на данном этапе? Ничего в этих рекомендациях не говорится о надвигающейся экологической катастрофе и путях борьбы с ней. Опять все упования “золотого миллиарда” и примкнувших к нему стран все в той же мере возвращаются к необходимости ускоренного экономического роста с некоторыми чисто фиктивными послаблениями относительно стран развивающихся, которые по-прежнему должны поставлять для этого экономического подъема огромную часть дешевых природных ресурсов и рабочей силы. Ни в одном из решений стран G20 не говорится о том, что эти страны должны проводить политику сдерживания безудержного роста личного потребления, прежде всего их олигархических и чиновнических структур совместно с наиболее богатой частью их населения, в пользу хоть какого-нибудь роста благосостояния населения развивающихся стран.
Но ведь во многих сравнительно новых направлениях экономической науки, например, таких как экологическая экономика, вопросы социальной инвестиционной эффективности и реального роста народного благосостояния ставятся в существенную зависимость от ограничения влияния экономического роста и роста ВВП. В этом отношении весьма интересной представляется статья R.Сostanza, опубликованная в журнале “Current History” в январе 2008 г. [2]. Роберт Костанза является профессором Университета Вермонта (США) и директором его Института экологической экономики (Institute for Ecological Economics) [3]. В своей статье автор проводит достаточно резкую грань между попытками улучшения всеобщего благосостояния, построенной на ныне принятой модели мейнстрима в экономике, иногда называемой Вашингтонским консенсусом, что связано с безудержным развитием рыночной экономики и ростом ВВП, и появившимися новыми тенденциями в понимании человеческого благосостояния в условиях постоянно нарастающих жестких ограничений ресурсного и экологического плана.
В контексте нового этапа экономического развития и драматического изменения мировой экономики мы прежде всего должны помнить, что цель экономического развития и реальной инвестиционной эффективности - не обеспечение безудержного экономического роста для сверхпотребления немногих вопреки ущемлению потребностей основной массы человечества. Конечная цель экономического развития и инвестиционных вложений - постоянное и устойчивое улучшение благосостояния, уровня и качества жизни для подавляющего населения Земли. Есть множество практических примеров и исследований, что рост материального благополучия, измеряемого, в частности, индексом ВВП, выходящего за пределы реальных потребностей человека, может играть значительную негативную роль и существенно снижать человеческое благосостояние. Наконец, мы начинаем задумываться, что же в реальности приносит улучшение благосостояние человека, много ли вообще нужно ему для ощущения счастья, каким образом нам необходимо учесть тот огромный вклад в повышение благосостояния, который вносят инвестиции природного и социального капитала, и насколько мы возмещаем затраты этого капитала для дальнейшего устойчивого роста качества жизни подавляющего числа жителей Земли.
Все эти размышления приводят в тому, что нам необходимо новое видение - что же такое экономика и для чего она вообше существует, и какова должна быть новая модель развития и реального улучшения человеческой жизни, которая могла бы действовать для всего мирового сообщества, а не для кем-то избранной его “элитной” части.
Автор комментируемой статьи отмечает, что Всемирный банк и МВФ - организации, начавшие свою деятельность на основе решений Бреттон-Вудской конференции по окончании Второй мировой войны, были предназначены для того, чтобы ускорить экономическое развитие, повысить отдачу инвестиций, стабилизировать мировую экономику и остановить бедность. Но эти институты, как и Всемирная торговая организация, полагаясь в основном на Вашингтонский консенсус, не смогли достигнуть в существенном плане поставленных перед ними целей по улучшению уровня жизни основной массы населения планеты даже в развитом мире и тем более стабилизировать глобальную экономику, чему свидетельством является развивающийся мировой финансовый кризис. Проводимая ими политика, от которой они полностью зависели, включая снятие национальных торговых барьеров, которые тормозили доступ корпоративных структур к ресурсам различных стран, а также снятие социальных и экологических регулирующих механизмов, не принесла ожидаемого эффекта. На самом деле, эта политика не имела отношения к созданию глобального “консенсуса”, в реальности она обеспечивала диктат всего лишь нескольких наиболее сильных стран мира (“золотого миллиарда”) и созданных ими соответствующих организаций. Ведущие страны мира и их экономики позволяли себе лишь минимальные уступки в рамках данной политики, хоть в какой-то мере отвечающие интересам остального мира, для примера - сокращение государственных расходов и приватизация некоторых социальных услуг. То есть, фактически, исполнение этой модели развития приводило к росту безработицы, сокращению реального уровня заработной платы, потере биодиверсификации и дезинтеграции всей социальной ткани общества, и, в конечном счете, - к существенному снижению эффективности комплексных инвестиционных вложений в социально-экономическое развитие.
Становится совершенно реальной необходимость разработки и внедрения в мировую практику по-настоящему работающих социальных альтернатив. Подобная альтернатива лучшей модели развития, как выше уже отмечалось, может быть извлечена из принципов и концепций экологической экономики. Эта новая модель исходит из идеи, что экономический рост и развитие в их полном понимании не всегда связаны, и что развитие необходимо понимать больше в терминах устойчивого улучшения уровня и качества жизни, а не только в терминах безудержного роста материального благополучия. Таким образом, если мы действительно хотим достигнуть прогресса “реальной” экономики, т.е. учесть все вещи, которые вносят свой вклад в реальный устойчивый рост благосостояния, что выходит далеко за рамки понимания лишь вклада “рыночной” экономики, то мы должны учитывать и нерыночные вклады в человеческое благосостояние от природы, семьи и друзей, других чисто социальных ценностей, здоровья и образования и т.д.
Р.Костанза в своей статье предлагает суммировать все эти вклады в рост уровня и качества жизни населения по четырем группам базовых типов капитала, который необходим для поддержания реальной экономики, нацеленной на устойчивый рост благосостояния, а именно: человеческий капитал, социальный капитал, природный капитал и строительный капитал. Человеческий капитал включает здоровье, знания и другие особенности каждого индивидуума, которые позволяют ему активно функционировать в комплексной социальной среде. Социальный капитал включает формальные и неформальные связи среди людей: семью, друзей и соседей; социальные институты всей уровней, такие как клубы, церкви, также как неправительственные группы, международные организации, местные, региональные и национальные правительства. Природный капитал включает различные уровни мировых экосистем и все обслуживание, которое они обеспечивают. Это обслуживание осуществляется по многим каналам, включая регулирования климата на глобальном уровне, защиту от наводнений, формирование почв, цикличность питательных веществ, рекреацию, эстетическое обслуживание на локальном и региональном уровнях и др. Рыночная же экономика включается только в строительный капитал (предприятия, компании, офисы и прочая строительная инфраструктура и ее продукция), а также в часть человеческого капитала (затраты труда, здоровья и образования) с очень незначительным включением в социальный и природный капитал.
Учитывая все сказанное о реальной (в отличие от рыночной) экономике, действительно ли мы демонстрируем прогресс в ее развитии? И по сравнению с реальной экономикой действительно ли модель развития мейнстрима по-настоящему работает, даже в развитых странах? Один путь оценки экономического развития и роста человеческого жизненного удовлетворения, построенный на этой модели, показывает определенный прогресс и, как минимум, некий подъем человеческого благосостояния в США и других развитых странах примерно начиная с 1975 г. Но другой метод оценки развития реальной экономики, альтернативный ВВП и называемый в комментируемой статье Настоящим Индикатором Прогресса - НИП (Genuine Progress Indicator, или GPI), показывает другие результаты этой оценки.
Прежде всего еще раз бросим быстрый взгляд на проблему оценки народного благосостояния при помощи ВВП. Этот индекс как измеритель реального народного благосостояния не только серьезно ограничен (измеряет только вклад рыночных факторов экономики или валовый доход), он еще ко всему прочему не разделяет желательную, позитивную активность в росте благосостояния от нежелательной, угнетающей активности в прогрессе уровня и качества жизни. Вообще-то, при оценке перспектив экономического развития при помощи индекса ВВП больше преступности, больше коррупции, больше войн, больше загрязнения почв, больше пожаров, штормов и пестицидов и т.д. - все это, по большому счету, потенциально оценивается положительно, т.к. может увеличивать рыночную активность экономики. ВВП также оставляет без какого-либо учета множество вещей, улучшающих всеобщее благосостояние, но остающихся вне рыночной экономики. Например, неоплаченная работа родителей, воспитывающих детей дома, что чрезвычайно важно для прогресса общества, не показывается в ВВП, это происходит только в малой мере в том случае, если эти родители нанимаются на работу и получают зарплату, какую-то часть которой тратят на воспитание своих детей. Нерыночный вклад природного капитала в обеспечение очистки воздуха, воды, почвы и других природных ресурсов и экосистем также не находит адекватной оценки в ВВП. Но если это обслуживание нарушается, и мы вынуждены тратить огромные ресурсы и суммы для ликвидации последствий экологических катастроф, то ВВП значительно растет. Кроме этого, ВВП не учитывает и распределение доходов между индивидуумами. А ведь хорошо известно, что один инвестированный дополнительный доллар в доход для бедных дает гораздо больший эффект в росте благосостояния этой категории населения, чем один доллар дохода для богатых. Опять-таки прекрасно известно, что высокая, часто незаслуженная разность в распределении доходов между бедными и богатыми дает колоссальный негативный эффект для национального социального капитала.
НИП ориентирован на раздельную оценку позитивных и негативных компонентов активности в рыночной экономике; он добавляет в оценки стоимость нерыночных товаров и услуг, производимых природным, человеческим и социальным капиталами, а также добавляет в оценки эффекты распределения доходов. НИП исходит из весьма объективной реальности, а именно - бедность и богатство являются сообщающимися сосудами, двумя сторонами одной медали. Борьба с бедностью (если вообще этот термин что-либо определяет) успешна ровно настолько, насколько удается победить богатство в обществе.
В этом отношении НИП является гораздо более объективным реальным индексом одновременных инвестиционных вложений и в экономическое развитие, и в рост уровня и качества жизни, т.е. всеобщего благосостояния населения. Сравнительные показатели ВВП и НИП для США показывают, что в то время как ВВП практически стабильно возрастал с 1950 г., с некоторыми коррекциями, связанными с глубиной рецессий, НИП возрастал только до 1975 г., а после этого срока стабилизировался на короткое время, а затем стал серьезно падать. Оценивая этот процесс с перспективы реальной экономики, оппонирующей рыночной экономике, это означает, что США уже вышли на стадию глубокой рецессии как минимум после 1975 г., а не только в ближайшее время.
Понятно, что данная оценка прямо применима далеко не столько к экономическому росту как таковому, а в основном к уровню и качеству жизни американского населения. США и некоторые другие развитые страны в настоящее время находятся, по оценке ряда экономических экологов, в состоянии так называемой “неэкономической динамики”, в которой дальнейший рост активностей рыночной экономики (рост ВВП) в реальности сокращается неблагоприятными показателями баланса благосостояния населения в гораздо большей степени, чем укрепляется ими.
В терминах ранее выделенных четырех видов капитала получается, что строительный капитал вроде бы растет, но человеческий, природный и социальный капиталы этих стран сокращаются, и на самом деле в своих сложных связях они снижают рост и строительного капитала. Невольно возникает вопрос - должны ли вновь развивающиеся страны использовать ту модель рыночного мейнстрима, которая даже для развитых стран является далеко не идеальной, а вполне возможно - просто ошибочной?
В кратком виде различия между использованием текущей модели экономического развития, измеряемой на базе индекса ВВП и вытекающей из Вашингтонского консенсуса, и новой модели устойчивого развития, построенной на использовании индекса НИП и в гораздо большей степени соответствующей Лиссабонским принципам, приведены в таблице.
Текущая и новая модели развития
|
Показатель
|
Текущая модель развития: “Вашингтонский консенсус”
|
Устойчивая модель развития:
“Зеленый консенсус”
|
|
Основная политическая цель
|
Больше: Экономическое развитие в общепринятом смысле, что измеряется индексом ВВП. Предполагается, что экономический рост обязательно позволит решить все другие проблемы. Больше - это всегда лучше
|
Лучше: Фокус смещается от простого экономического роста к “развитию” в смысле улучшения уровня и качества жизни, учитывая, что рост всегда требует увеличения производства продукции и субпродукции, но что больше не всегда значит лучше
|
|
Основной измеритель прогресса
|
ВВП (или ВРП)
|
НИП
|
|
Масштаб/пропускная способность
|
Не вопрос, т.к. подразумевается, что рыночная экономика может превзойти любое ограничение ресурсов в зависимости от требований новой технологии, и замена ресурсов всегда возможна
|
В основном рассматривается как детерминанта от экологической устойчивости. Обслуживание природным капиталом и экосистемами не является бесконечным, и реальные природные ограничения существуют
|
|
Распределение/бедность
|
Признается, но считается зависимым от “политики” и “вытекает” из определенной политики. “Возрастающий прилив поднимает все лодки”
|
Основная идея состоит в том, что это не только непосредственно влияет на качество жизни и социальный капитал, но и во многих случаях реальный уровень благосостояния часто негативно стагнируется безудержным экономическим ростом
|
|
Экономическая эффективность/ассигнования
|
Основная идея здесь, что все это зависит только от производства рыночных товаров и услуг (ВВП) и связанных с ними институтов
|
Основная идея здесь, что все это зависит одновременно от рыночных и нерыночных товаров, услуг и эффектов. Необходимо консолидировать в цене также результаты человеческого, природного и социального капиталов для достижения реальной эффективности инвестиций
|
|
Частная собственность
|
Акцент на частную собственность и обычную рыночную экономику
|
Акцент на балансе режимов частной собственности в согласовании с природой и масштабом изучаемой системы, а также на связях частной собственности с ответственностью. Учет большой роли институтов общественной собственности в дополнение к частной и государственной собственности
|
|
Роль правительства
|
Минимизировать и устранить эту роль везде, где только возможно, от деятельности частных и рыночных институтов
|
Эта роль является центральной, включая ее новые функции как судьи, переговорщика и посредника в новых условиях общественно-контролируемых институтов
|
|
Принципы управления
|
Классический рыночный капитализм
|
Лиссабонские принципы устойчивого развития
|
Источник: [2].
Итак, лучшая модель развития, отвечающая в гораздо большей степени ее мировому контексту, должна четко реализовывать основную цель экономической динамики и комплексных инвестиционных вложений, а именно - устойчивый рост человеческого благосостояния. Эта модель должна использовать индикаторы измерения прогресса, которые способствуют достижению именно этой цели (например, использовать индикатор НИП вместо индикатора ВВП). И этот подход будет постоянно подчеркивать важность экологической устойчивости в ее самом широком понимании, социальную справедливость и реальную инвестиционную экономическую эффективность. Экологическая устойчивость в данном случае означает, что природный и социальный капиталы не являются бесконечно пополняемыми строительным и человеческим капиталами, и что здесь существуют чисто биофизические пределы для экспансии рыночной экономики. Так же, как социальная справедливость означает здесь, что разумное распределение богатства среди индивидуумов является чрезвычайно важной детерминантой социального капитала и уровня и качества жизни.
Общепринятая (текущая) модель развития в смысле сокращения бедности исходит из того, что лучший путь выполнить эту задачу - это постоянное увеличение ВВП. Эта модель практически не уделяет внимания вопросам справедливого распределения доходов. Но, как доказывают многие экологические экономисты в их работах, экономический рост, выходящий за пределы нормальных потребностей человека, результаты которого полузаконными методами присваиваются определенной группой “элиты”, насаждает узкий круг специальной “неприкасаемой” обществом "расы", кардинальным образом изменяющей контекст потребительского общества. Кроме того, эта “раса” насаждает в обществе порочные идеи, что каждый должен потреблять как можно больше суперпрестижных товаров (таких как роскошные дома, автомобили, яхты, драгоценности и т.д.), совершенно не соответствующих здоровым потребностям людей, что резко истощает общественные нерыночные товары и услуги природного и социального капиталов. С общественных позиций нужно хорошо понимать, что подобные методы значительного перераспределения доходов сокращают доходный спектр и благосостояние всех людей страны, а не только доходную часть бедных, а в конечном итоге - стагнируют комплексную эффективность инвестиционных вложений в экономику.
Реальная экономическая эффективность подразумевает разумное использование всех ресурсов, которые влияют на устойчивый рост благосостояния людей в какой-либо национальной или региональной системе, не только рыночных товаров и услуг. Привычная общепринятая рыночная алокационная система не включает нерыночные товары и услуги природного и социального капиталов, которые на самом деле вносят большой вклад в улучшение человеческого благосостояния. Текущая модель экономического развития игнорирует этот факт и поэтому не способна достигнуть реальной экономической эффективности. Новая, экологически устойчивая модель развития включает в свои измерения вклады природного и социального капиталов, и в этой связи может в гораздо лучшей степени обеспечить действительный инвестиционный экономический эффект.
Новая модель развития также предполагает, что комплексный диапазон частных прав необходим для адекватного управления полным набором ресурсов, которые вкладывают свой потенциал в человеческое благосостояние. Например, наибольшая часть природного и социального капиталов является по своей сути общественным товаром. Придание прав частной собственности их производству и реализации не приносит необходимого эффекта. С другой стороны, если оставить эти общественные товары как открытые ресурсы (без прав частной собственности), то это также не дает положительного результата. Здесь, видимо, нужен третий путь - обеспечить собственность на эти ресурсы без формальной их приватизации. Несколько новых (и старых) общих систем права частной собственности предлагают, каким образом можно достигнуть этой цели, включая различные формы подобных общественных прав собственности. Именно новая модель развития, предлагаемая автором комментируемой статьи, дает наиболее действенные механизмы для исполнения этой идеи на практике.
Роль правительства также должна подвергнуться ревизии. В дополнение к его роли в регулировании и планировании частной рыночной экономики правительство должно играть существенную роль в развитии “общественного сектора” при помощи тех самых механизмов, которые позволят придать некоторые формы собственности общественным благам без их приватизации и управлять нерыночными ресурсами природного и социального капиталов. Оно также должно играть важную роль как переговорщик в организации социального развития общества, а также в создании условий устойчивого и справедливого будущего для всех слоев населения страны и максимизации отдачи как общественных, так и частных инвестиционных вложений.
Новая модель также должна базироваться на комплексе принципов для управления устойчивым развитием. В свое время группа экологических экономистов сформулировала 6 базовых принципов, вошедших в настоящее время в Лиссабонские принципы, которые выступают критериями для устойчивого управления. Вместе они формируют неделимый комплекс базовых указаний для администрирования использования всеобщих природных и социальных ресурсов. В кратком виде они формулируются как ответственность, соответствие уровням управления, предосторожность, адаптивный менеджмент, идентичная локализация ценообразования, обоюдное участие. Их более детальная расшифровка включена в Лиссабонские принципы. Эти принципы устойчивого управления в значительной степени контрастируют с действующей (текущей) моделью развития, которая практически не работает ни для развитого, ни для развивающегося мира. Она не устойчива и потому нежелательна. Она базируется на искусственном, виртуальном представлении о реальном мире, и она ведет нас к возможным катастрофам.
Высокоинтегрированный комплекс глобальных проблем, включая изменение климата, видимый предел добычи нефти, сокращение водных ресурсов, финансовая нестабильность, международный терроризм и т.д. приводят к возрастанию опасностей нашей глобальной цивилизации. Но учитывая все это, мы все-таки можем достигнуть гораздо более высокого качества жизни для подавляющего большинства населения Земли, более сбалансированного развития, социальной справедливости и экономической эффективности, если мы возьмем на вооружение новую парадигму устойчивого развития. Эта негативная проблема существует постольку, поскольку наша современная глобальная цивилизация жестко зависит от топливных ресурсов, сверхпотребления и устаревшей модели социально-экономического развития. При всеобщем желании мы вполне можем обеспечить нашу экономику воспроизводимыми топливными ресурсами, и мы можем быть счастливы с гораздо более низким уровнем потребления, но прежде всего мы должны найти пути нейтрализовать глубоко внедрившиеся в нас саморазрушающие привычки.
Что же мы должны сделать, чтобы избавиться от наших пагубных привычек? Среди других шагов, общины должны делать все, чтобы создать наше будущее с минимальным использованием топливных ресурсов и обеспечить качество нашей жизни гораздо выше чем в настоящее время, но не за счет безудержного сверхпотребления, а за счет множества других возможностей, предоставляемых нам природным, социальным и человеческим капиталами. Международная община должна пересмотреть принципы Бреттон-Вудской конференции и создать новые модели и измерители реального экономического прогресса, отказавшись от набившего оскомину ВВП, а также организовать новые институты взамен Всемирного банка, МВФ и Всемирной торговой организации. Новые институты должны обеспечить серьезный сдвиг главных национальных политических целей прочь от бешеного рыночного экономического роста, измеряемого ВВП, к действительной максимизации национального благосостояния, измеряемого НИП или близкими по сути измерителями.
Эти изменения должны помочь нам понять и использовать высокие степени связи между строительным, человеческим, социальным и природным капиталами и сознательно строить человеческое благосостояние по сбалансированному и устойчивому пути. Национальные общины должны реформировать их налоговые системы таким образом, чтобы облагать налогами негативные факторы развития (например, загрязнение природы, разрушение природного капитала, сверхпотребление) в гораздо большей степени, чем позитивные факторы (рост занятости, сокращение затрат, бережливость, инвестиции и др.).
Любой человек знает, что коренная ломка привычек никогда не бывает простой. Но это не должно останавливать нас в постоянных попытках улучшения благосостояния мировой человеческой общины за счет отказа от вредных привычек рассчитывать только на рост добычи нефти, безудержное сверхпотребление и использование по инерции устаревших моделей и индексов социально-экономического развития.
Итак, достаточно подробный комментарий существующих в современной мире зарубежных концепций использования моделей и индексов мониторинга экономического развития, реального роста благосостояния населения и комплексной эффективности инвестиционных вложений дают возможность научной общественности России еще раз ознакомиться с теми подходами, которые активно обсуждаются и реализуются в мировой экономической науке. Можно соглашаться или нет с данными подходами, но иметь достаточно хорошее представление об их сути необходимо, т.к. они имеют весьма прогрессивный характер и настраивают научную общественность на серьезное критическое отношение к использованию старых навязываемых методов и механизмов, подчас выгодных лишь для весьма ограниченных “элитных” групп населения Земли. Действительно, после всех передряг и переживаний прошлых лет Россия сейчас находится на перепутье - по какому пути двигаться в будущее? Одно совершенно ясно, что если Россия пойдет по проторенной дорожке так называемых “развитых стран”, прицепившись за последний вагон уходящего в небытие поезда, то она уже в ближайшее время может оказаться страной “загнивающего капитализма”. В такой ситуации ее будущее выглядит весьма грустно. Может быть, так называемое “мировое сообщество” в лице “золотого миллиарда” и ждет от нее подобной ошибки?
Работа выполнена в рамках гранта ДВО РАН № 06-III-А-10-431.
1. Краснопольский Б.Х. Государственное управление природопользованием: опыт США. Хабаровск, 2008.
2. Сostanza R. Stewardship for a “Full” world // Current History. 2008. Vol. 107, N 105. P. 30.
3. Costanza R., Cumberland J., Daly H., Goodland R., Norgaard R. An introduction to ecological economics. Boca Raton, 1997.
КРАСНОПОЛЬСКИЙ Борис Хананович. Доктор экономических наук. Более 25 лет вел исследовательскую работу в Северо-Восточном КНИИ ДВО РАН. С 1993 г. работал в Университете штата Аляска, занимался преподавательской и исследовательской деятельностью, координировал совместные американо-российские программы в области образования и экономико-экологических исследований. С 2004 г. - заместитель директора по науке Института экономических исследований ДВО РАН. Профессор кафедры экологии и управления природопользованием Российской академии государственной службы при Президенте РФ.
|
