Журнал "Недвижимость и инвестиции. Правовое регулирование"

Номер 4 (13) Декабрь 2002г

Илларионов А.Н., советник Президента РФ

Обсуждение энергетической стратегии, вне всякого сомнения, относится к принципиальным, ключевым, стратегическим вопросам развития страны.

Я хотел бы остановиться на нескольких пунктах, касающихся в целом энергетической стратегии, а также на вопросе, который сегодня является одним из наиболее важных в экономической политике страны - реформе электроэнергетики.

Вначале несколько комментариев по поводу того документа, который был подготовлен и представлен для обсуждения.

Этот документ - первый шаг для подготовки действительно документа, который может называться энергетической стратегией страны.

Есть несколько пунктов, которые носят не частный, а принципиальный характер. Прежде всего, является ли этот документ стратегией развития топливно-энергетического комплекса или это документ, посвященный энергетической стратегии развития страны.

В данном документе эти два понятия воспринимаются как синонимы и иногда смешиваются. На самом деле это не совсем одно и то же. И хотя говорить об энергетической стратегии развития страны без рассмотрения развития топливно-энергетического комплекса трудно, тем не менее, это не одно и то же.

Мне кажется, нам можно и нужно уйти от отраслевого подхода, который господствовал достаточно длительное время, и действительно попытаться создать энергетическую стратегию развития страны.

Для того, чтобы подготовить такой документ, необходимо ответить на три группы вопросов. Первое - что мы имеем сегодня? Второе - что мы хотели бы видеть завтра, послезавтра, через 18 лет или через какой-то другой срок? И третье - что нужно и можно сделать для того, чтобы приблизиться к желаемому состоянию.

Отвечая на эти вопросы, необходимо смотреть не только на то, что есть у нас в стране, но и на то, что есть за рубежом, те тенденции и закономерности, на которые мы не можем закрывать глаза.

Главная особенность страны - уникальная обеспеченность энергетическими ресурсами. Если посмотреть не только по запасам, но и по реальному объему производства первичных энергоресурсов, то мы на душу населения превосходим средние мировые показатели примерно в 5 раз. Соответственно, мы превосходим не только среднемировые показатели, но и очень многие страны мира по этому ключевому вопросу, что предопределяет наше положение как сегодня, так и на ближайшие не только годы, но и десятилетия.

Мы обречены быть страной, специализирующейся на поставках энергоресурсов вовне. Это важнейший показатель. Он не означает, что мы не должны смотреть на то, как обеспечивается сама страна энергоресурсами, но это означает, что наша специализация, данная нам природой, заключается в том, что мы можем и должны воспользоваться этим преимуществом.

С этой точки зрения очень много было сделано в последние 2-3 года (особенно нашими нефтяными компаниями) по увеличению объемов экспорта и завоеванию новых позиций и, прежде всего, удержанию старых на мировых рынках, но, мне кажется, гораздо больше можно сделать в будущем. Я думаю, что нам надо быть здесь гораздо более амбициозными, хотя бы с точки зрения восстановления тех позиций, которые страна имела всего лишь полтора-два десятилетия тому назад, и попробовать, по крайней мере, восстановить тот удельный вес в мировой торговле энергоносителями, который имел Советский Союз 15 лет тому назад. Мы это можем сделать, но для этого нам нужно много решить внутри страны.

И главное, с точки зрения энергетической стратегии, как мне кажется, не столько давать те или иные цифры объемов производства, которые, честно говоря, могут меняться в зависимости от внутренних и внешних условий, а попытаться дать описание желаемого режима работы компании в России, режима с точки зрения государства, с точки зрения налогообложения, с точки зрения таможенных пошлин, с точки зрения лицензирования, с точки зрения выхода на магистральную трубопроводную сеть, с точки зрения создания объектов инфраструктуры, с точки зрения создания бирж, с точки зрения котирования наших продуктов в национальной валюте и так далее. Это действительно национальная стратегия, стратегия, которая бы предусматривала четкое понимание того, что мы хотим добиться через 15-20 лет и каким образом федеральные, региональные органы власти и компании, которые работают на российском рынке, могут реагировать на этот режим.

Сегодня главный вопрос, который задают работающие у нас компании: что вы собираетесь делать через год, два, три? Инвестиционный цикл таков, что принципиальное решение может быть принято только в том случае, когда есть определенный временной горизонт. Если этого временного горизонта нет, то решение не принимается. Задачи исполнительной, законодательной власти - совместно с наукой попытаться создать такую стратегию, такой режим, по крайней мере, в основных чертах, который позволит компаниям, работающим на российском рынке, чувствовать себя уверенно и спокойно и заниматься тем, чем они призваны заниматься: производить энергоресурсы, торговать, продавать, зарабатывать деньги для себя и для страны.

С этой точки зрения, мне кажется, энергостратегия только выиграла, если бы больше внимания посвятила разговору, дискуссии именно о том, кто является действующими лицами, кто является субъектами сегодняшнего энергорынка и энергопроизводства в стране. Какие компании работают? В каких условиях они работают? Какие компании достигают успехов? Какие - не достигают успехов? Почему? Без этого очень трудно двигаться дальше. С этой точки зрения важно и посмотреть на особенности государственной политики, на монополизм, который сохраняется в ряде секторов благодаря квазигосударственному регулированию. Потому что мы часто видим, что, хотя формально решения принимаются на уровне государства, многие из них являются решениями, "продавленными" определенными компаниями, которые не являются в прямом виде представителями государственных, а тем более - национальных интересов.

Мне кажется, в целом, энергетическая стратегия нуждается в более четком прописывании того, каким может быть энергопроизводство и энергорынок через 15-20 лет. Есть, скажем, такая фраза в документе - через какое-то время (через 20 лет) возможен выход России на мировой рынок сжиженного природного газа. Для тех, кто работает с газом, не является секретом, что сжиженный газ - это завтрашний день газовой отрасли.

Совершенно ясно, что доля этого продукта в общем объеме торговли газом будет возрастать. Десятки стран создают мощности по производству сжиженного газа, а Европа готовится к либерализации газового рынка, куда этот газ будет поступать. Мы же очень робко, скромно заявляем: возможен выход. Это не стратегия.

Последний пункт, касающийся энергетической стратегии. Вопрос об одном, чрезвычайно опасном мифе, который в течение длительного времени распространяется в нашей стране, мифе о так называемой заниженности цен на энергоресурсы в России.

Необходимо иметь в виду, о каких энергоносителях идет речь: из основных у нас есть уголь, нефть, газ и электроэнергия. Нефть и уголь полностью в стране либерализованы, цена формируется свободно, поэтому ни о заниженности, ни о завышенности говорить не приходится.

Что касается газа, здесь можно сказать: цены на газ в стране немного занижены. Но они занижены, возможно, не в той степени, в какой обычно сравнивают, когда приводят данные о ценах так называемого газового рынка в Европе. Газовый рынок в Европе чрезвычайно монополизирован, и сравнение двух монопольных цен (у нас и в Европе) не дает реального ответа на вопрос: в какой степени цены на газ в России являются заниженными?

Совсем другая ситуация складывается с электроэнергией. В отличие от нефти, угля и даже от газа, электроэнергия не является мировым товаром, нет мирового рынка электроэнергии. Более того, не существует даже региональных рынков электроэнергии. И этого нет не потому, что кто-то не хотел создавать эти региональные или мировые рынки, а потому, что по физическим, техническим характеристикам электроэнергию невозможно транспортировать эффективно, коммерчески эффективно на дальние расстояния. И это означает, что для электроэнергии существуют региональные и локальные рынки и, соответственно, существуют региональные и локальные цены, а не мировые. А цены на региональных и локальных рынках являются результатом соотношения спроса и предложения на этих самых рынках.

Поскольку мировых рынков не существует, то есть закономерность, которая, собственно говоря, предопределяет уровень цен на локальных рынках - это соотношение спроса, который прежде всего определяется уровнем дохода компаний, населения на этом рынке, и предложением.

У нас мощности по производству электроэнергии, возможно, на треть превышают реальные потребности страны. С другой стороны, уровень доходов населения и наших компаний совершенно очевиден. С этой точки зрения, если посмотреть на то, на каком уровне у нас находятся сегодня цены, мы должны сказать, что цены в России не занижены, а завышены. Завышены относительно нашего уровня экономического развития, состояния нашей электроэнергетики. Завышены даже относительно того, какую долю электроэнергетика составляет в ВВП нашей страны.

Вдумайтесь в несколько цифр, я должен об этом все-таки сказать. В прошлом году российские компании, российские потребители заплатили за электро- и теплоэнергию только одной компании - РАО "ЕЭС России" - 450 млрд руб. Если к этому добавить те суммы, которые Правительство РФ реструктурировало для компании РАО "ЕЭС России", а также подарило в результате сделки по так называемому чешскому долгу, то общая сумма средств, которые Россия заплатила одной электроэнергетической компании, составляет 507 млрд руб. Это 17,5 млрд долл. Это больше, чем совокупный бюджет образования и здравоохранения в консолидированном бюджете, больше, чем страна заплатила в прошлом году по внешнему долгу и больше, чем страна заплатит в следующем году по внешнему долгу. Это больше, чем совокупные расходы консолидированного бюджета на национальную оборону, правоохранительную деятельность и безопасность. Вдумайтесь: нескольким миллионам человек с ружьями, танками, ракетами, ядерным оружием страна платит меньше, чем только одной энергетической компании. И каков ответ энергетической компании на это? Ответ очень простой: тарифы должны быть повышены еще.

Заместитель руководителя компании РАО "ЕЭС России" господин Уринсон выступает в газете и говорит: "Рост тарифов сделает нас не беднее, а богаче". Трудно спорить с господином Уринсоном. Рост тарифов сделает господина Уринсона богаче и менеджмент компании богаче, но он сделает нас беднее, и он делает нас беднее.

По сути дела, тот механизм, который сложился в электроэнергетике сейчас, представляет собой массированное перераспределение финансовых ресурсов, которые создаются всей остальной экономикой в пользу фактически одной компании. Компании, которая сегодня, в 2002 г. производит электроэнергии меньше, чем в 1997 г., когда эта команда пришла в эту компанию. В 1997 г. страна экспортировала 22 млрд кВт·ч электроэнергии, в прошлом году - меньше 20, в этом году 16 не будет. Только в этом году экспорт электроэнергии упал на 18%.

Объемы, стоимость продаж сократились практически в 2 раза. Пять лет тому назад (в 1997 и 1998 г.) РАО ЕЭС продавала электроэнергию за рубеж еще по 2,5 цента за кВт·ч, сегодня - по 1,3 цента за кВт·ч (в 2 раза дешевле), хотя внутренние цены на электроэнергию достигли 2 центов и продолжают расти. Это взаимоперекрещивающиеся кривые. Экспортные цены РАО падают, внутренние цены растут, хотя мы слышим, что у нас главное направление - это увеличение экспорта и заработков на нем. На самом деле это не так. Говорят, что нельзя сравнивать экспортные цены с ценами потребительскими. Может быть. Говорят, надо сравнивать с ценами ФОРЭМ. Может быть. И говорят, что ни в одну страну электроэнергия не поставлялась по ценам ниже цен ФОРЭМ. Но на ФОРЭМе сейчас цена составляет около 1 цента за кВт·ч. А в Азербайджан электроэнергия поставляется по 0,5 цента за кВт·ч.

Если оптовые цены на внутреннем рынке оказываются в 2 раза выше, чем экспортные цены, это высокий менеджмент?

У меня есть очень серьезные опасения, что та реформа электроэнергетики в том виде, в котором она предлагается сейчас менеджментом компании РАО ЕЭС, нацелена вовсе не на решение проблем электроэнергетики и не на решение проблем компаний РАО ЕЭС, которых много. Возможно, она направлена на другое: чтобы то, что происходит в компании - поразительный непрофессионализм и некомпетентность - продолжались или были скрыты.

Стоит обязательно сказать о том, что та программа реформирования электроэнергетики, которая предложена и сейчас проталкивается, не соответствует документу, который был подготовлен рабочей группой Госсовета РФ по реформированию электроэнергетики. Этот документ был поддержан всеми участниками рабочей группы. Он был поддержан и исполнительной властью, и законодательной властью, и регионами, и специалистами. Документ подписал 21 член рабочей группы из 25, их не подписали только представители менеджмента компании РАО ЕЭС.

И сейчас, когда эта программа реформирования вносится, ее главное содержание заключается в том, чтобы разрушить те вертикально интегрированные компании, которые существуют сегодня, и которые обеспечивают электроэнергию для российского населения, для российских компаний.

Где были уничтожены вертикально интегрированные компании? В Калифорнии. Там и получили кризис. В Великобритании. И там получили кризис. Потом через несколько лет в названных странах вернулись к вертикально интегрированной компании. В российском Приморье - то же самое.

Кто-нибудь слышал о том, что был какой-либо кризис в электроэнергетике Германии? Никто не слышал. Потому что в Германии работают вертикально интегрированные компании. Кто-нибудь слышал о кризисе в электроэнергетике Франции? Там работает пусть одна, но вертикально интегрированная компания. Разрезание вертикально интегрированной компании, создание сбытовых компаний, посредников приводит к тому, что разрушается сама основа электроэнергетики, не говоря о том, что цены действительно возрастают.

Тогда возникает вопрос. А зачем все это делается? Реформы в любой сфере проводятся для того, чтобы и отрасль, и компании, и страна становились сильнее, а не слабее. То, что предлагается сейчас, нацелено на прямо противоположные цели - для того, чтобы страна становилась слабее.