Журнал "Право и безопасность"

Номер - 1 (10) Март 2004г

«Отступление» ответственности в области использования атомной энергии

Малышев А.Б., Руководитель Федеральной службы по атомному надзору, Гордон Б.Г., директор НТЦ ЯРБ Федеральной службы по атомному надзору

Технология превращения атомной энергии (АЭ) в электрическую насчитывает чуть более полувека и по праву считается одной из наиболее наукоемких отраслей промышленности. Освоение этой технологии потребовало развития многих научных дисциплин в математике, ядерной и нейтронной физике, радиохимии, материаловедении, теплофизике и т.п. Развитое научное обеспечение области использования АЭ требует, чтобы и другие его аспекты, в частности, юридические, находились на соответствующем уровне.

Известно, что до 1995 г. в России не было "атомных" законов и существующее законодательство в этой области достаточно молодо. Логика государственного строительства требует накопления опыта, анализа практики применения законов. Восемь лет все мы учились действовать в новом законодательном поле и продолжали бы накапливать опыт применения законов естественным путем, если бы в связи с вступлением в силу закона "О техническом регулировании" не начался пересмотр многих законодательных актов, в число которых входят и "атомные" законы. Поэтому вполне своевременно привлечь внимание к неточностям содержания и терминологии основных законодательных актов, которые хорошо известны многим специалистам-атомщикам. Впоследствии анализ имеющегося опыта, сопоставление различных юридических норм позволят обосновать и аргументировать готовящиеся изменения законов.

Целью данной статьи является рассмотрение важнейшей части юридического обеспечения атомной отрасли - наступления ответственности. Атомная технология отличается от прочих промышленных технологий тем, что при нормальной эксплуатации объекты использования АЭ практически не воздействуют на окружающую среду, но последствия ядерной аварии или террористического акта могут иметь глобальные и долговременные радиационные воздействия. Поэтому специалисты, работающие в атомной отрасли, должны четко знать границы своей ответственности и механизмы наступления наказания. В данной работе рассмотрены вопросы наступления уголовной и административной ответственности за правонарушения при использовании АЭ. Проблема гражданской ответственности за ядерный ущерб не обсуждается, т.к. соответствующий законопроект в настоящее время только рассматривается в Государственной Думе.

При изучении проблемы ответственности в области использования АЭ нельзя упускать из вида правоприменительную практику и, прежде всего, результаты судебного расследования причин Чернобыльской аварии. Как мы помним, было осуждено три руководящих работника АЭС и инспектор тогдашнего Госатомэнергонадзора СССР. Частное определение было вынесено в адрес конструкторов и разработчиков проекта, но по разным причинам судебное расследование конструктивных особенностей реакторной установки четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС не состоялось. Одной из причин было отсутствие в те годы законодательных норм для такого расследования.

Активная деятельность МАГАТЭ и других международных организаций привела к тому, что атомное право различных стран содержит ряд сходных юридических норм. Рекомендации МАГАТЭ внимательно изучаются при разработке отечественных атомных законов и правил, т.к. они основаны на большом зарубежном опыте правового регулирования использования АЭ. Но все-таки в основе отечественного законодательства лежат российские опыт, практика и менталитет.

В рамках данной работы рассмотрены всего 4 фрагмента, имеющие отношение к проблеме ответственности:

[1] - из ст. 71 Конституции РФ: "В ведении Российской Федерации находятся … федеральные энергетические системы, ядерная энергетика, расщепляющиеся материалы…";

[2] - из ст. 35 ФЗ от 21.11.95 № 170-ФЗ "Об использовании атомной энергии": "Эксплуатирующая организация несет всю полноту ответственности за безопасность ядерной установки, радиационного источника и пункта хранения, а также за надлежащее обращение с ядерными материалами и радиоактивными веществами…";

[3] - ст. 215 Уголовного кодекса РФ "Нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики":

"1. Нарушение правил безопасности при размещении, проектировании, строительстве и эксплуатации объектов атомной энергетики, если это могло повлечь смерть человека или радиоактивное заражение окружающей среды, - наказывается штрафом в размере от 200 до 500 минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от 2 до 5 месяцев, либо ограничением свободы на срок до 3 лет, либо лишением свободы на срок до 3 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет или без такового;

2. То же деяние, повлекшее по неосторожности смерть человека, радиоактивное заражение окружающей среды или иные тяжкие последствия, - наказывается лишением свободы на срок от 4 до 10 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет или без такового"3.

[4] - из ст. 9.6 Кодекса РФ об административных правонарушениях "Нарушение правил использования атомной энергии и учета ядерных материалов и радиоактивных веществ":

"1. Нарушение норм и правил в области использования атомной энергии - влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от 15 до 20 минимальных размеров оплаты труда; на должностных лиц - от 30 до 40 минимальных размеров оплаты труда; на юридических лиц - от 300 до 400 минимальных размеров оплаты труда…".

Терминологические проблемы

Вначале рассмотрим терминологические неточности. Очертим область использования АЭ. В нее входят объекты применения [2]:

  • ядерные установки;
  • радиационные источники;
  • пункты хранения ядерных материалов и радиоактивных веществ, хранилища радиоактивных отходов;
  • тепловыделяющая сборка ядерного реактора;
  • облученные тепловыделяющие сборки ядерного реактора;
  • ядерные материалы;
  • радиоактивные вещества;
  • радиоактивные отходы.

Объекты ядерно-оружейного комплекса не регулируются ФЗ "Об использовании атомной энергии", и мы также не будем касаться их в данной статье.

Подчеркнем, что среди перечисленных объектов нет "ядерной энергетики" и "расщепляющихся материалов", о которых идет речь в [1]. Так что, строго говоря, приходится домысливать, что же точно находится в ведении государства, и при необходимости устанавливать это в суде. Конституция должна была бы содержать понятия более широкие, чем [2], т.к. она распространяется и на ядерно-оружейный комплекс.

Также налицо несоответствие объектов применения [2] и [3]. Если термин "ядерная энергетика", используемый в Конституции, можно считать синонимом термина "атомная энергетика" [3], то содержание этих терминов покрывает только часть объектов использования АЭ [2]. И, строго говоря, нарушение правил безопасности на исследовательском реакторе, используемом на химико-металлургическом производстве, не подпадает под [3], т.к. это производство - не объект атомной энергетики.

Такая же неточность терминов наблюдается при использовании в [3] понятия "заражение" окружающей среды. В ФЗ "О радиационной безопасности населения"1 такого термина нет. В нем используется термин "радиоактивное загрязнение", определяемый в Нормах радиационной безопасности (НРБ-99)2 как "присутствие радиоактивных веществ на поверхности, внутри материала, в воздухе, в теле человека или в другом месте в количестве, превышающем уровни, установленные настоящими Нормами и Правилами". И "заражение", и "загрязнение" - это метафоры, давно используемые на практике и имеющие сходные значения и четко установленный в НРБ-99 смысл. Поскольку [3] имеет более высокий юридический статус, то при разработке НРБ-99 следовало бы использовать уже принятый в законодательстве термин. При существующем же положении при наступлении юридического случая разночтения указанных терминов в нормативных актах могут осложнить принятие судебных решений.

Сопоставление названий статей [3] и [4] тоже дает пищу для размышлений. В них идет речь о правилах безопасности и правилах использования АЭ. Разумеется, в обоих кодексах нет определения этих понятий, но его нет и в [2], где в ст. 6 вводится иное понятие и дается определение федеральных норм и правил в области использования АЭ. То есть уголовным преступлением и административным правонарушением признаются нарушения правил, наименования которых в трех законодательных актах различны и аутентичность которых при необходимости придется устанавливать в судебном разбирательстве. И представляется, что это не такое простое дело.

Существующая отечественная система нормативных документов полностью соответствует международной практике и состоит из 5 групп документов3:

1. Законодательные акты (Конституция, международные договоры, федеральные законы).

2. Нормативные правовые акты Президента и Правительства.

3. Федеральные нормы и правила.

4. Нормативно-технические документы органов регулирования безопасности (руководства по безопасности, руководящие документы, инструкции, положения и т.п.).

5. Нормативно-технические документы органов управления использованием АЭ (СНИПы, ГОСТы, ОСТы, ТУ и т.п.).

Документов последней группы - тысячи, именно они составляют основу этой пирамиды и являются нормативно-технической базой ядерной технологии. Обязательность документов первых трех уровней установлена законодательно, остальных - устанавливается в текстах самих документов или в распорядительных документах о введении их в действие.

Федеральные нормы и правила (ФНП) в области использования АЭ в соответствии с ФЗ "Об использовании атомной энергии" разрабатываются совместно органами управления использованием АЭ и органами регулирования безопасности при использовании АЭ, а утверждаются и вводятся в действие органами регулирования безопасности. Закон установил 4 вида безопасности: ядерная, радиационная, пожарная и техническая (в нашем понимании - промышленная) и обязательность выполнения ФНП для всех лиц, осуществляющих деятельность в области использования АЭ. Перечень ФНП утверждается Правительством и регулярно пополняется по мере разработки новых. ФНП разделяются по видам безопасности, как упомянуто выше. ФНП по ядерной и радиационной (технические аспекты) безопасности утверждаются Госатомнадзором. ФНП по санитарно-гигиеническим аспектам радиационной безопасности утверждаются Минздравом. По пожарной безопасности - МЧС. Нормы технической (промышленной) безопасности утверждаются Госгортехнадзором, и практика такова, что они не входят в состав ФНП, а их обязательность обеспечивается регистрацией в Минюсте. На 01.01.04 Госатомнадзором России или его предшественниками утверждены 53 документа по ядерной и радиационной безопасности.

ФНП по ядерной и радиационной безопасности, в свою очередь, подразделяются по объектам и видам деятельности. Приведем названия некоторых из них:

1) Нормы расчета на прочность оборудования и трубопроводов атомных энергетических установок, ПНАЭ-Г-7-002-87;

2) Общие положения обеспечения безопасности атомных станций, НП-001-97;

3) Правила ядерной безопасности исследовательских реакторов, НП-009-98;

4) Требования к отчету по обоснованию безопасности ядерных энергетических установок судов, НП-023-2000;

5) Правила расследования и учета нарушений при обращении с радиационными источниками и радиоактивными веществами, применяемыми в народном хозяйстве, НП-014-2000;

6) Требования к программе обеспечения качества для объектов ядерного топливного цикла, НП-041-02.

Вышеприведенная выборка иллюстрирует разнообразие объектов и видов деятельности в области использования АЭ. Эти ФНП устанавливают требования к безопасному использованию АЭ, но содержат в своем составе самые разные требования, в том числе к организации, документированию и проведению работ при осуществлении установленных видов деятельности. Все эти требования целиком вряд ли могут быть признаны правилами безопасности, за нарушение которых в Уголовном кодексе РФ установлена уголовная ответственность. То есть в судебном разбирательстве придется устанавливать, какие из нарушенных требований (пунктов ФНП) могут быть признаны правилами безопасности, а какие нет. Разумеется, этой коллизии можно было бы избежать, если бы [2] и [3] были согласованы заранее.

Но ошибочно полагать, будто правила безопасности могли быть признаны идентичными ФНП. Документы пятой группы, по которым проектируются, строятся и эксплуатируются атомные объекты, также содержат важные правила, которые могут быть признаны правилами безопасности, например, требования технологических регламентов по эксплуатации. А поскольку законодательного определения этого нет, то и это признание остается прерогативой судебного разбирательства.

Такое же заключение, по-видимому, можно сделать, сопоставляя [2] и [4]. Нет законодательного определения понятия "правила использования атомной энергии". Конечно, в его состав входят не только ФНП. В описанной выше системе нормативных документов все документы трех нижних уровней могут быть признаны правилами использования АЭ, но среди них много таких, которые никак не влияют на безопасность объектов.

Существующее в настоящее время соотношение норм и правил, определенных в различных законах, можно проиллюстрировать рисунком. Правила использования АЭ [4] включают в себя и ФНП [2], и правила безопасности [3]. Но только часть ФНП может быть признана правилами безопасности, и не все правила использования АЭ действительно влияют на безопасность. Так что можно констатировать, что определения важных юридических терминов, устанавливающих ответственность при использовании АЭ, не согласованы и нуждаются в приведении к соответствию. И эта весьма актуальная работа непременно должна быть проведена в рамках создания системы технического регулирования ядерной и радиационной безопасности, т.к. от неточности терминов могут пострадать живые люди.

Рис. 1. Соотношение различных видов правил. (Нажмите на ссылку, чтобы увидеть рисунок).

Законодательство в области атомной энергетики

Рассмотрим приведенные нормы законодательства по существу. Любые технические правила пишутся на основании имеющегося опыта размещения, проектирования, сооружения, эксплуатации и вывода из эксплуатации технических объектов. Кстати сказать, последний вид деятельности выпал из [3], хотя нарушение правил при выводе из эксплуатации также недопустимо. Вместе с тем прикладная наука изучает технологические процессы на этих объектах, моделирует их и накапливает так называемый опыт науки и техники, который также служит основой для написания правил и норм.

В Госгортехнадзоре бытует поговорка, что "нормы пишутся кровью". Суть ее в том, что нормы промышленной безопасности пересматриваются и уточняются по мере накопления опыта аварий на промышленных объектах. Хотя, разумеется, и там научные исследования ведутся широким фронтом.

В атомной технике, где аварии являются редчайшими событиями, правила пишутся на основе анализа имеющегося опыта по всем перечисленным видам деятельности, который обычно называется опытом эксплуатации, акцентируя внимание на том, что эксплуатация действующего объекта - основной источник информации о его свойствах.

Но наряду с этим не меньшую роль играет опыт науки и техники, который вместе с изучением эксплуатационных режимов является практически единственным источником сведений об аварийных процессах. Изучение, моделирование, воспроизведение аварийных условий на экспериментальных установках, с помощью математических моделей и программных средств ложатся в основу критериев и принципов безопасности, содержащихся в правилах и нормах. И правила пересматриваются по мере накопления этого суммарного эксплуатационного и научного опыта.

Проектирование и сооружение объектов использования АЭ длятся около 10 лет. Эксплуатация объектов осуществляется 20-40 лет. За это время нормы и правила могут быть пересмотрены неоднократно. Практика во всем мире дает многочисленные примеры, как объекты, спроектированные по нормам 70-х гг., сооруженные по нормам 80-х гг., прекрасно эксплуатируются в нынешнем веке. Хотя сплошь и рядом эти объекты в некоторых своих аспектах не удовлетворяют современным правилам.

Желание запретить эксплуатацию таких объектов по этому признаку противоречит международной практике. Во всем мире существует иной подход. Проводится тщательный анализ отступлений от действующих норм. Разрабатываются и реализуются программы устранения ряда основных отступлений. А там, где это невозможно, разрабатываются технические меры, компенсирующие имеющиеся отступления. Такая практика реализована Госатомнадзором при лицензировании деятельности при использовании АЭ и, кстати сказать, закреплена в ряде нормативных документов, которые также можно назвать правилами безопасности.

Но даже после того, как компенсационные меры осуществлены, действующие нормы все равно будут нарушены, т.к. в законах не введено понятие мер, компенсирующих отступления от норм безопасности. А значит, весь гигантский труд эксплуатирующих организаций и Минатома по модернизации действующих объектов использования АЭ, по продлению их назначенного проектом срока эксплуатации делает актуальными работы по юридическому обоснованию и соответствующей корректировке действующего законодательства.

Деятельность Госатомнадзора по лицензированию и надзору в области использования АЭ отнюдь не исключает уголовного преследования эксплуатирующих организаций. Госатомнадзор тщательно исследует отступления от норм и правил, оценивает ядерную и радиационную безопасность, изучает качество программ исключения отступлений и эффективность компенсирующих мероприятий, устанавливает условия действия лицензий, но вся эта деятельность юридически не отменяет наличия нарушения правил и формально не защищает эксплуатирующие организации от возможного уголовного преследования. Справедливости ради следует отметить, что в ФЗ "Об использовании атомной энергии"содержатся ст. 61, 62, посвященные ответственности за нарушение законодательства. Помимо нарушений "норм и правил в области использования атомной энергии" они предусматривают нарушения условий лицензий, неисполнение предписаний органов регулирования безопасности и т.п. Именно в документах регулирующего органа, вытекающих из их правоприменительных функций, содержатся государственные требования, которые наряду с нормами и правилами гарантируют безопасность. Но эти обстоятельства никак не отражены в уголовном законодательстве.

Так за нарушение каких же правил безопасности наступает уголовная ответственность? Четкого ответа на этот вопрос законодательные акты, по нашему мнению, не содержат. Выражаясь метафорически, шестеренки различных законов не везде цепляются друг за друга и часто крутятся вхолостую.

Обратим внимание на [3], где говорится "…могло повлечь смерть человека или радиационное заражение". Здесь мы сталкиваемся с важнейшим свойством безопасности, в том числе ядерной и радиационной безопасности, - вероятностным характером ее существования4. Абсолютной безопасности не бывает. Со 100% вероятностью можно утверждать, что любой человек когда-либо умрет. Причины смерти очень разнообразны и многие действия, не нарушающие никаких правил, могут привести к ней. Все дело в вероятности реализации этой возможности, которая не нормируется ни кодексом, ни правилами. Существующая атомная наука только пытается установить количественные масштабы измерения ядерной и радиационной безопасности. Оценки безопасности производятся, в основном, качественно, экспертно, и, в конечном счете, вина может быть установлена только в результате судебного разбирательства. И то, что, по этим оценкам, нарушения в атомной области могут повлечь смерть человека с вероятностью в десятки и сотни раз ниже, чем вероятность погибнуть в автокатастрофе, не меняет дела. Эта сторона уголовным законодательством не рассматривается и никак еще не разработана. Понятия риска, базирующиеся на определении вероятности, только сейчас постепенно входят в некоторые законы.

Одним из количественных способов оценки могло бы служить число отступлений от норм и правил или число еще не скомпенсированных отступлений, для которых реализуются программы их компенсации. Хотя в период реализации программ компенсации отступлений принимаются временные компенсирующие меры, действующие нормы очевидно нарушаются и могут привести к смерти. Эта коллизия известна каждому инспектору, она реально существует на любых промышленных объектах и должна быть решена законодательно, если мы не хотим остановить модернизацию нашей промышленности.

Существует еще одна проблема: кто несет ответственность за ошибочные нормы и правила, и каково наказание за ошибку? Первая часть вопроса решается как бы по умолчанию: кто утверждает и вводит в действие, тот и отвечает. То есть за недостатки ФНП отвечают регулирующие органы, за недостатки остальных правил использования АЭ - органы управления. Но в ФЗ "Об использовании атомной энергии" ответственность регулирующего органа предусматривается только за выдачу лицензий с нарушением установленного порядка, а не за неправильное содержание условий действия лицензии. Коллегиальность процедуры разработки и введения в действие норм и правил предусматривает суммирование всего имеющегося опыта. И неточности или ошибочность нормативных требований - свидетельства нашего недостатка знаний. Навряд ли ответственность за это может быть административной или уголовной, скорее - только моральной.

Еще один важный аспект проблемы возникает при анализе гл. 23 Кодекса РФ об административных правонарушениях. Она посвящена полномочиям органов и лиц, рассматривающих административные правонарушения. Среди них есть органы надзора, контроля, охраны, защиты, регулирования. Некоторые органы совмещают несколько видов деятельности.

Четкого определения того, чем отличаются все эти виды деятельности друг от друга, в известных нам законодательных документах не найдено. Иногда можно слышать, что органы контроля регистрируют нарушения, а органы надзора еще и применяют административные меры. Но анализ [4] упомянутой главы не дает оснований для такого заключения. Мы надеемся, что в рамках осуществляемой в настоящее время административной реформы эти термины будут юридически закреплены.

Ст. 23.33 Кодекса РФ об административных правонарушениях устанавливает права органов, осуществляющих государственное регулирование безопасности при использовании АЭ. Их полномочия, зафиксированные в ФЗ "Об использовании атомной энергии", значительно шире, чем просто надзор за безопасностью. Поэтому уже несколько лет обсуждается вопрос об установлении соответствия между полномочиями и названиями этих органов. Например, вместо устаревшего названия Госатомнадзор можно предложить "Государственный (Федеральный) орган регулирования ядерной и радиационной безопасности". При обсуждении готовящейся административной реформы Госатомнадзор просто по названию относят к надзорным органам, хотя существующие, определенные законом полномочия выделяют его из этой группы органов государственной власти.

Общий вывод, который можно сделать из проведенного анализа, неутешителен. Правовые нормы, определяющие наступление ответственности, не согласованы между собой и допускают различное толкование. Практика управления использованием АЭ и регулирования безопасности имеет не вполне адекватное законодательное обеспечение и нуждается в нем, т.к. отсутствие четкого механизма наступления ответственности, в конечном счете, отрицательно сказывается на обеспечении безопасности объектов использования АЭ.

Существующее положение вещей обусловлено, прежде всего, относительной новизной атомного права в России и несогласованностью действий законодательной и исполнительной ветвей власти. Во многом это связано с тем, что актуальность подобного согласования не вытекает из практики использования АЭ, где серьезные аварии чрезвычайно редки.

Заключение

Подавляющее число должностных лиц и руководителей в организациях, использующих АЭ, не имеют такого четкого представления о рассмотренных нами юридических аспектах, которое представлено в данной статье. Им хорошо известно содержание ст. 61, 62 ФЗ "Об использовании атомной энергии", но нам не встречалась ни в литературе, ни в приватных обсуждениях успокоенность в том, что эти декларации не подкреплены уголовным и административным законодательством. Напротив, и в проектно-конструкторских, и в научных, и в эксплуатирующих организациях, и в органах власти высоко развита личная должностная ответственность при принятии решений, культивируемая еще со времен зарождения атомной промышленности. Это традиция нашей отрасли.

Атомная техника, действительно, требует четкости и дисциплины, которые поддерживаются воспитанием, отбором и контролем. Но наряду с этим должны приниматься законодательно предписанные меры при нарушении законов на всех этапах жизненного цикла объектов - от размещения до вывода из эксплуатации. И отсутствие четких механизмов наступления ответственности более вредит самой области использования АЭ, чем облегчает жизнь ее работникам. Несогласованность законов в различных сферах человеческой деятельности может приводить как к неправомерному наступлению ответственности различных юридических и физических лиц, так и к ее "отступлению". "Отступление" ответственности, связанное с различным толкованием схожих понятий в разных законодательных и правовых актах в области использования АЭ, может и должно быть остановлено.

Специалисты Госатомнадзора давно обратили внимание на несогласованность законов, указанную в данной статье. Соответствующие предложения были направлены в установленном порядке через экспертов в Государственную Думу. Тем не менее вступившие в силу в декабре 2003 г. последние поправки к Уголовному кодексу РФ не затрагивают проблем, обсуждаемых в данной статье. Хочется надеяться, что взаимодействие технических специалистов со специалистами в области законодательства приведет к совершенствованию правовой базы в области использования АЭ. Перед нашим поколением атомщиков, которое большую часть своей жизни жило и работало без законов в области использования АЭ, а последние 8 лет разрабатывало ФНП, связывая имеющиеся нормы и правила атомной техники с появившимися законами, стоит серьезная проблема. Надо успеть, используя наработанный научный и организационный опыт разработки ФНП, создать систему (кодекс) технических регламентов в области использования АЭ, согласующихся и между собой, и с уголовным, и с административным законодательством. Эту задачу надо выполнить в сравнительно короткие сроки.

Приведение законов в соответствие, создание ясной, прозрачной системы наступления ответственности всех участников использования АЭ, в конечном счете, направлено на достижение основной, приоритетной в настоящий момент цели атомной технологии - создание условий, при которых гарантирована ее безопасность. А свою эффективность и перспективность для страны она уже доказала.

Малышев Андрей Борисович окончил Московский энергетический институт по специальности "Автоматизация теплоэнергетических процессов", инженер-теплоэнергетик. Работал в Государственном научно-исследовательском проектно-конструкторском и изыскательском институте "Атомэнергопроект", с 1997 г. - генеральный директор ФГУП "Атомэнергопроект". В июле 2002 г. назначен заместителем Министра РФ по атомной энергии, координировал вопросы безопасной эксплуатации, реконструкции, модернизации АЭС и продления срока службы, вывода их из эксплуатации, разработки и проектирования новых энергоблоков АЭС, экологической безопасности атомной энергетики, производства оборудования для АЭС и объектов атомной энергетики, строительства атомных станций и объектов атомной энергетики в России и за рубежом. С июня 2003 г. - начальник Госатомнадзора России.

Гордон Борис Григорьевич окончил Московский энергетический институт по специальности "Теплофизика", инженер-теплофизик. Работал инженером во Всесоюзном государственном проектном институте "Теплоэлектропроект", с 1970 г. - во Всесоюзном теплотехническом институте им. Ф.Э. Дзержинского. С 1987 г. - начальник экспериментально-исследовательской лаборатории, с 1994 г. - директор Научно-технического центра по ядерной и радиационной безопасности Госатомнадзора России. Доктор технических наук, профессор. Автор более 100 научных трудов. Член коллегии Госатомнадзора России и экспертного совета Государственной Думы РФ по использованию атомной энергии.

Примечания

1. Федеральный закон от 09.01.96 № 3-Ф3 "О радиационной безопасности населения".

2. Нормы радиационной безопасности (НРБ-99) / Минздрав России. М., 1999.

3. Гордон Б.Г., Слуцкер В.П. Законодательная и нормативная основа регулирования ЯРБ // Вестник Госатомнадзора России. 1998. № 2.

4. Гордон Б.Г. Понятия безопасности при использовании атомной энергии // Вестник Госатомнадзора России. 2001. № 2.

«Отступление» ответственности в области использования атомной энергии | Журнал "Право и безопасность" | http://www.dpr.ru

Журнал "Право и безопасность"

Номер - 1 (10) Март 2004г

«Отступление» ответственности в области использования атомной энергии

Малышев А.Б., Руководитель Федеральной службы по атомному надзору, Гордон Б.Г., директор НТЦ ЯРБ Федеральной службы по атомному надзору

Технология превращения атомной энергии (АЭ) в электрическую насчитывает чуть более полувека и по праву считается одной из наиболее наукоемких отраслей промышленности. Освоение этой технологии потребовало развития многих научных дисциплин в математике, ядерной и нейтронной физике, радиохимии, материаловедении, теплофизике и т.п. Развитое научное обеспечение области использования АЭ требует, чтобы и другие его аспекты, в частности, юридические, находились на соответствующем уровне.

Известно, что до 1995 г. в России не было "атомных" законов и существующее законодательство в этой области достаточно молодо. Логика государственного строительства требует накопления опыта, анализа практики применения законов. Восемь лет все мы учились действовать в новом законодательном поле и продолжали бы накапливать опыт применения законов естественным путем, если бы в связи с вступлением в силу закона "О техническом регулировании" не начался пересмотр многих законодательных актов, в число которых входят и "атомные" законы. Поэтому вполне своевременно привлечь внимание к неточностям содержания и терминологии основных законодательных актов, которые хорошо известны многим специалистам-атомщикам. Впоследствии анализ имеющегося опыта, сопоставление различных юридических норм позволят обосновать и аргументировать готовящиеся изменения законов.

Целью данной статьи является рассмотрение важнейшей части юридического обеспечения атомной отрасли - наступления ответственности. Атомная технология отличается от прочих промышленных технологий тем, что при нормальной эксплуатации объекты использования АЭ практически не воздействуют на окружающую среду, но последствия ядерной аварии или террористического акта могут иметь глобальные и долговременные радиационные воздействия. Поэтому специалисты, работающие в атомной отрасли, должны четко знать границы своей ответственности и механизмы наступления наказания. В данной работе рассмотрены вопросы наступления уголовной и административной ответственности за правонарушения при использовании АЭ. Проблема гражданской ответственности за ядерный ущерб не обсуждается, т.к. соответствующий законопроект в настоящее время только рассматривается в Государственной Думе.

При изучении проблемы ответственности в области использования АЭ нельзя упускать из вида правоприменительную практику и, прежде всего, результаты судебного расследования причин Чернобыльской аварии. Как мы помним, было осуждено три руководящих работника АЭС и инспектор тогдашнего Госатомэнергонадзора СССР. Частное определение было вынесено в адрес конструкторов и разработчиков проекта, но по разным причинам судебное расследование конструктивных особенностей реакторной установки четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС не состоялось. Одной из причин было отсутствие в те годы законодательных норм для такого расследования.

Активная деятельность МАГАТЭ и других международных организаций привела к тому, что атомное право различных стран содержит ряд сходных юридических норм. Рекомендации МАГАТЭ внимательно изучаются при разработке отечественных атомных законов и правил, т.к. они основаны на большом зарубежном опыте правового регулирования использования АЭ. Но все-таки в основе отечественного законодательства лежат российские опыт, практика и менталитет.

В рамках данной работы рассмотрены всего 4 фрагмента, имеющие отношение к проблеме ответственности:

[1] - из ст. 71 Конституции РФ: "В ведении Российской Федерации находятся … федеральные энергетические системы, ядерная энергетика, расщепляющиеся материалы…";

[2] - из ст. 35 ФЗ от 21.11.95 № 170-ФЗ "Об использовании атомной энергии": "Эксплуатирующая организация несет всю полноту ответственности за безопасность ядерной установки, радиационного источника и пункта хранения, а также за надлежащее обращение с ядерными материалами и радиоактивными веществами…";

[3] - ст. 215 Уголовного кодекса РФ "Нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики":

"1. Нарушение правил безопасности при размещении, проектировании, строительстве и эксплуатации объектов атомной энергетики, если это могло повлечь смерть человека или радиоактивное заражение окружающей среды, - наказывается штрафом в размере от 200 до 500 минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от 2 до 5 месяцев, либо ограничением свободы на срок до 3 лет, либо лишением свободы на срок до 3 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет или без такового;

2. То же деяние, повлекшее по неосторожности смерть человека, радиоактивное заражение окружающей среды или иные тяжкие последствия, - наказывается лишением свободы на срок от 4 до 10 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет или без такового"3.

[4] - из ст. 9.6 Кодекса РФ об административных правонарушениях "Нарушение правил использования атомной энергии и учета ядерных материалов и радиоактивных веществ":

"1. Нарушение норм и правил в области использования атомной энергии - влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от 15 до 20 минимальных размеров оплаты труда; на должностных лиц - от 30 до 40 минимальных размеров оплаты труда; на юридических лиц - от 300 до 400 минимальных размеров оплаты труда…".

Терминологические проблемы

Вначале рассмотрим терминологические неточности. Очертим область использования АЭ. В нее входят объекты применения [2]:

  • ядерные установки;
  • радиационные источники;
  • пункты хранения ядерных материалов и радиоактивных веществ, хранилища радиоактивных отходов;
  • тепловыделяющая сборка ядерного реактора;
  • облученные тепловыделяющие сборки ядерного реактора;
  • ядерные материалы;
  • радиоактивные вещества;
  • радиоактивные отходы.

Объекты ядерно-оружейного комплекса не регулируются ФЗ "Об использовании атомной энергии", и мы также не будем касаться их в данной статье.

Подчеркнем, что среди перечисленных объектов нет "ядерной энергетики" и "расщепляющихся материалов", о которых идет речь в [1]. Так что, строго говоря, приходится домысливать, что же точно находится в ведении государства, и при необходимости устанавливать это в суде. Конституция должна была бы содержать понятия более широкие, чем [2], т.к. она распространяется и на ядерно-оружейный комплекс.

Также налицо несоответствие объектов применения [2] и [3]. Если термин "ядерная энергетика", используемый в Конституции, можно считать синонимом термина "атомная энергетика" [3], то содержание этих терминов покрывает только часть объектов использования АЭ [2]. И, строго говоря, нарушение правил безопасности на исследовательском реакторе, используемом на химико-металлургическом производстве, не подпадает под [3], т.к. это производство - не объект атомной энергетики.

Такая же неточность терминов наблюдается при использовании в [3] понятия "заражение" окружающей среды. В ФЗ "О радиационной безопасности населения"1 такого термина нет. В нем используется термин "радиоактивное загрязнение", определяемый в Нормах радиационной безопасности (НРБ-99)2 как "присутствие радиоактивных веществ на поверхности, внутри материала, в воздухе, в теле человека или в другом месте в количестве, превышающем уровни, установленные настоящими Нормами и Правилами". И "заражение", и "загрязнение" - это метафоры, давно используемые на практике и имеющие сходные значения и четко установленный в НРБ-99 смысл. Поскольку [3] имеет более высокий юридический статус, то при разработке НРБ-99 следовало бы использовать уже принятый в законодательстве термин. При существующем же положении при наступлении юридического случая разночтения указанных терминов в нормативных актах могут осложнить принятие судебных решений.

Сопоставление названий статей [3] и [4] тоже дает пищу для размышлений. В них идет речь о правилах безопасности и правилах использования АЭ. Разумеется, в обоих кодексах нет определения этих понятий, но его нет и в [2], где в ст. 6 вводится иное понятие и дается определение федеральных норм и правил в области использования АЭ. То есть уголовным преступлением и административным правонарушением признаются нарушения правил, наименования которых в трех законодательных актах различны и аутентичность которых при необходимости придется устанавливать в судебном разбирательстве. И представляется, что это не такое простое дело.

Существующая отечественная система нормативных документов полностью соответствует международной практике и состоит из 5 групп документов3:

1. Законодательные акты (Конституция, международные договоры, федеральные законы).

2. Нормативные правовые акты Президента и Правительства.

3. Федеральные нормы и правила.

4. Нормативно-технические документы органов регулирования безопасности (руководства по безопасности, руководящие документы, инструкции, положения и т.п.).

5. Нормативно-технические документы органов управления использованием АЭ (СНИПы, ГОСТы, ОСТы, ТУ и т.п.).

Документов последней группы - тысячи, именно они составляют основу этой пирамиды и являются нормативно-технической базой ядерной технологии. Обязательность документов первых трех уровней установлена законодательно, остальных - устанавливается в текстах самих документов или в распорядительных документах о введении их в действие.

Федеральные нормы и правила (ФНП) в области использования АЭ в соответствии с ФЗ "Об использовании атомной энергии" разрабатываются совместно органами управления использованием АЭ и органами регулирования безопасности при использовании АЭ, а утверждаются и вводятся в действие органами регулирования безопасности. Закон установил 4 вида безопасности: ядерная, радиационная, пожарная и техническая (в нашем понимании - промышленная) и обязательность выполнения ФНП для всех лиц, осуществляющих деятельность в области использования АЭ. Перечень ФНП утверждается Правительством и регулярно пополняется по мере разработки новых. ФНП разделяются по видам безопасности, как упомянуто выше. ФНП по ядерной и радиационной (технические аспекты) безопасности утверждаются Госатомнадзором. ФНП по санитарно-гигиеническим аспектам радиационной безопасности утверждаются Минздравом. По пожарной безопасности - МЧС. Нормы технической (промышленной) безопасности утверждаются Госгортехнадзором, и практика такова, что они не входят в состав ФНП, а их обязательность обеспечивается регистрацией в Минюсте. На 01.01.04 Госатомнадзором России или его предшественниками утверждены 53 документа по ядерной и радиационной безопасности.

ФНП по ядерной и радиационной безопасности, в свою очередь, подразделяются по объектам и видам деятельности. Приведем названия некоторых из них:

1) Нормы расчета на прочность оборудования и трубопроводов атомных энергетических установок, ПНАЭ-Г-7-002-87;

2) Общие положения обеспечения безопасности атомных станций, НП-001-97;

3) Правила ядерной безопасности исследовательских реакторов, НП-009-98;

4) Требования к отчету по обоснованию безопасности ядерных энергетических установок судов, НП-023-2000;

5) Правила расследования и учета нарушений при обращении с радиационными источниками и радиоактивными веществами, применяемыми в народном хозяйстве, НП-014-2000;

6) Требования к программе обеспечения качества для объектов ядерного топливного цикла, НП-041-02.

Вышеприведенная выборка иллюстрирует разнообразие объектов и видов деятельности в области использования АЭ. Эти ФНП устанавливают требования к безопасному использованию АЭ, но содержат в своем составе самые разные требования, в том числе к организации, документированию и проведению работ при осуществлении установленных видов деятельности. Все эти требования целиком вряд ли могут быть признаны правилами безопасности, за нарушение которых в Уголовном кодексе РФ установлена уголовная ответственность. То есть в судебном разбирательстве придется устанавливать, какие из нарушенных требований (пунктов ФНП) могут быть признаны правилами безопасности, а какие нет. Разумеется, этой коллизии можно было бы избежать, если бы [2] и [3] были согласованы заранее.

Но ошибочно полагать, будто правила безопасности могли быть признаны идентичными ФНП. Документы пятой группы, по которым проектируются, строятся и эксплуатируются атомные объекты, также содержат важные правила, которые могут быть признаны правилами безопасности, например, требования технологических регламентов по эксплуатации. А поскольку законодательного определения этого нет, то и это признание остается прерогативой судебного разбирательства.

Такое же заключение, по-видимому, можно сделать, сопоставляя [2] и [4]. Нет законодательного определения понятия "правила использования атомной энергии". Конечно, в его состав входят не только ФНП. В описанной выше системе нормативных документов все документы трех нижних уровней могут быть признаны правилами использования АЭ, но среди них много таких, которые никак не влияют на безопасность объектов.

Существующее в настоящее время соотношение норм и правил, определенных в различных законах, можно проиллюстрировать рисунком. Правила использования АЭ [4] включают в себя и ФНП [2], и правила безопасности [3]. Но только часть ФНП может быть признана правилами безопасности, и не все правила использования АЭ действительно влияют на безопасность. Так что можно констатировать, что определения важных юридических терминов, устанавливающих ответственность при использовании АЭ, не согласованы и нуждаются в приведении к соответствию. И эта весьма актуальная работа непременно должна быть проведена в рамках создания системы технического регулирования ядерной и радиационной безопасности, т.к. от неточности терминов могут пострадать живые люди.

Рис. 1. Соотношение различных видов правил. (Нажмите на ссылку, чтобы увидеть рисунок).

Законодательство в области атомной энергетики

Рассмотрим приведенные нормы законодательства по существу. Любые технические правила пишутся на основании имеющегося опыта размещения, проектирования, сооружения, эксплуатации и вывода из эксплуатации технических объектов. Кстати сказать, последний вид деятельности выпал из [3], хотя нарушение правил при выводе из эксплуатации также недопустимо. Вместе с тем прикладная наука изучает технологические процессы на этих объектах, моделирует их и накапливает так называемый опыт науки и техники, который также служит основой для написания правил и норм.

В Госгортехнадзоре бытует поговорка, что "нормы пишутся кровью". Суть ее в том, что нормы промышленной безопасности пересматриваются и уточняются по мере накопления опыта аварий на промышленных объектах. Хотя, разумеется, и там научные исследования ведутся широким фронтом.

В атомной технике, где аварии являются редчайшими событиями, правила пишутся на основе анализа имеющегося опыта по всем перечисленным видам деятельности, который обычно называется опытом эксплуатации, акцентируя внимание на том, что эксплуатация действующего объекта - основной источник информации о его свойствах.

Но наряду с этим не меньшую роль играет опыт науки и техники, который вместе с изучением эксплуатационных режимов является практически единственным источником сведений об аварийных процессах. Изучение, моделирование, воспроизведение аварийных условий на экспериментальных установках, с помощью математических моделей и программных средств ложатся в основу критериев и принципов безопасности, содержащихся в правилах и нормах. И правила пересматриваются по мере накопления этого суммарного эксплуатационного и научного опыта.

Проектирование и сооружение объектов использования АЭ длятся около 10 лет. Эксплуатация объектов осуществляется 20-40 лет. За это время нормы и правила могут быть пересмотрены неоднократно. Практика во всем мире дает многочисленные примеры, как объекты, спроектированные по нормам 70-х гг., сооруженные по нормам 80-х гг., прекрасно эксплуатируются в нынешнем веке. Хотя сплошь и рядом эти объекты в некоторых своих аспектах не удовлетворяют современным правилам.

Желание запретить эксплуатацию таких объектов по этому признаку противоречит международной практике. Во всем мире существует иной подход. Проводится тщательный анализ отступлений от действующих норм. Разрабатываются и реализуются программы устранения ряда основных отступлений. А там, где это невозможно, разрабатываются технические меры, компенсирующие имеющиеся отступления. Такая практика реализована Госатомнадзором при лицензировании деятельности при использовании АЭ и, кстати сказать, закреплена в ряде нормативных документов, которые также можно назвать правилами безопасности.

Но даже после того, как компенсационные меры осуществлены, действующие нормы все равно будут нарушены, т.к. в законах не введено понятие мер, компенсирующих отступления от норм безопасности. А значит, весь гигантский труд эксплуатирующих организаций и Минатома по модернизации действующих объектов использования АЭ, по продлению их назначенного проектом срока эксплуатации делает актуальными работы по юридическому обоснованию и соответствующей корректировке действующего законодательства.

Деятельность Госатомнадзора по лицензированию и надзору в области использования АЭ отнюдь не исключает уголовного преследования эксплуатирующих организаций. Госатомнадзор тщательно исследует отступления от норм и правил, оценивает ядерную и радиационную безопасность, изучает качество программ исключения отступлений и эффективность компенсирующих мероприятий, устанавливает условия действия лицензий, но вся эта деятельность юридически не отменяет наличия нарушения правил и формально не защищает эксплуатирующие организации от возможного уголовного преследования. Справедливости ради следует отметить, что в ФЗ "Об использовании атомной энергии"содержатся ст. 61, 62, посвященные ответственности за нарушение законодательства. Помимо нарушений "норм и правил в области использования атомной энергии" они предусматривают нарушения условий лицензий, неисполнение предписаний органов регулирования безопасности и т.п. Именно в документах регулирующего органа, вытекающих из их правоприменительных функций, содержатся государственные требования, которые наряду с нормами и правилами гарантируют безопасность. Но эти обстоятельства никак не отражены в уголовном законодательстве.

Так за нарушение каких же правил безопасности наступает уголовная ответственность? Четкого ответа на этот вопрос законодательные акты, по нашему мнению, не содержат. Выражаясь метафорически, шестеренки различных законов не везде цепляются друг за друга и часто крутятся вхолостую.

Обратим внимание на [3], где говорится "…могло повлечь смерть человека или радиационное заражение". Здесь мы сталкиваемся с важнейшим свойством безопасности, в том числе ядерной и радиационной безопасности, - вероятностным характером ее существования4. Абсолютной безопасности не бывает. Со 100% вероятностью можно утверждать, что любой человек когда-либо умрет. Причины смерти очень разнообразны и многие действия, не нарушающие никаких правил, могут привести к ней. Все дело в вероятности реализации этой возможности, которая не нормируется ни кодексом, ни правилами. Существующая атомная наука только пытается установить количественные масштабы измерения ядерной и радиационной безопасности. Оценки безопасности производятся, в основном, качественно, экспертно, и, в конечном счете, вина может быть установлена только в результате судебного разбирательства. И то, что, по этим оценкам, нарушения в атомной области могут повлечь смерть человека с вероятностью в десятки и сотни раз ниже, чем вероятность погибнуть в автокатастрофе, не меняет дела. Эта сторона уголовным законодательством не рассматривается и никак еще не разработана. Понятия риска, базирующиеся на определении вероятности, только сейчас постепенно входят в некоторые законы.

Одним из количественных способов оценки могло бы служить число отступлений от норм и правил или число еще не скомпенсированных отступлений, для которых реализуются программы их компенсации. Хотя в период реализации программ компенсации отступлений принимаются временные компенсирующие меры, действующие нормы очевидно нарушаются и могут привести к смерти. Эта коллизия известна каждому инспектору, она реально существует на любых промышленных объектах и должна быть решена законодательно, если мы не хотим остановить модернизацию нашей промышленности.

Существует еще одна проблема: кто несет ответственность за ошибочные нормы и правила, и каково наказание за ошибку? Первая часть вопроса решается как бы по умолчанию: кто утверждает и вводит в действие, тот и отвечает. То есть за недостатки ФНП отвечают регулирующие органы, за недостатки остальных правил использования АЭ - органы управления. Но в ФЗ "Об использовании атомной энергии" ответственность регулирующего органа предусматривается только за выдачу лицензий с нарушением установленного порядка, а не за неправильное содержание условий действия лицензии. Коллегиальность процедуры разработки и введения в действие норм и правил предусматривает суммирование всего имеющегося опыта. И неточности или ошибочность нормативных требований - свидетельства нашего недостатка знаний. Навряд ли ответственность за это может быть административной или уголовной, скорее - только моральной.

Еще один важный аспект проблемы возникает при анализе гл. 23 Кодекса РФ об административных правонарушениях. Она посвящена полномочиям органов и лиц, рассматривающих административные правонарушения. Среди них есть органы надзора, контроля, охраны, защиты, регулирования. Некоторые органы совмещают несколько видов деятельности.

Четкого определения того, чем отличаются все эти виды деятельности друг от друга, в известных нам законодательных документах не найдено. Иногда можно слышать, что органы контроля регистрируют нарушения, а органы надзора еще и применяют административные меры. Но анализ [4] упомянутой главы не дает оснований для такого заключения. Мы надеемся, что в рамках осуществляемой в настоящее время административной реформы эти термины будут юридически закреплены.

Ст. 23.33 Кодекса РФ об административных правонарушениях устанавливает права органов, осуществляющих государственное регулирование безопасности при использовании АЭ. Их полномочия, зафиксированные в ФЗ "Об использовании атомной энергии", значительно шире, чем просто надзор за безопасностью. Поэтому уже несколько лет обсуждается вопрос об установлении соответствия между полномочиями и названиями этих органов. Например, вместо устаревшего названия Госатомнадзор можно предложить "Государственный (Федеральный) орган регулирования ядерной и радиационной безопасности". При обсуждении готовящейся административной реформы Госатомнадзор просто по названию относят к надзорным органам, хотя существующие, определенные законом полномочия выделяют его из этой группы органов государственной власти.

Общий вывод, который можно сделать из проведенного анализа, неутешителен. Правовые нормы, определяющие наступление ответственности, не согласованы между собой и допускают различное толкование. Практика управления использованием АЭ и регулирования безопасности имеет не вполне адекватное законодательное обеспечение и нуждается в нем, т.к. отсутствие четкого механизма наступления ответственности, в конечном счете, отрицательно сказывается на обеспечении безопасности объектов использования АЭ.

Существующее положение вещей обусловлено, прежде всего, относительной новизной атомного права в России и несогласованностью действий законодательной и исполнительной ветвей власти. Во многом это связано с тем, что актуальность подобного согласования не вытекает из практики использования АЭ, где серьезные аварии чрезвычайно редки.

Заключение

Подавляющее число должностных лиц и руководителей в организациях, использующих АЭ, не имеют такого четкого представления о рассмотренных нами юридических аспектах, которое представлено в данной статье. Им хорошо известно содержание ст. 61, 62 ФЗ "Об использовании атомной энергии", но нам не встречалась ни в литературе, ни в приватных обсуждениях успокоенность в том, что эти декларации не подкреплены уголовным и административным законодательством. Напротив, и в проектно-конструкторских, и в научных, и в эксплуатирующих организациях, и в органах власти высоко развита личная должностная ответственность при принятии решений, культивируемая еще со времен зарождения атомной промышленности. Это традиция нашей отрасли.

Атомная техника, действительно, требует четкости и дисциплины, которые поддерживаются воспитанием, отбором и контролем. Но наряду с этим должны приниматься законодательно предписанные меры при нарушении законов на всех этапах жизненного цикла объектов - от размещения до вывода из эксплуатации. И отсутствие четких механизмов наступления ответственности более вредит самой области использования АЭ, чем облегчает жизнь ее работникам. Несогласованность законов в различных сферах человеческой деятельности может приводить как к неправомерному наступлению ответственности различных юридических и физических лиц, так и к ее "отступлению". "Отступление" ответственности, связанное с различным толкованием схожих понятий в разных законодательных и правовых актах в области использования АЭ, может и должно быть остановлено.

Специалисты Госатомнадзора давно обратили внимание на несогласованность законов, указанную в данной статье. Соответствующие предложения были направлены в установленном порядке через экспертов в Государственную Думу. Тем не менее вступившие в силу в декабре 2003 г. последние поправки к Уголовному кодексу РФ не затрагивают проблем, обсуждаемых в данной статье. Хочется надеяться, что взаимодействие технических специалистов со специалистами в области законодательства приведет к совершенствованию правовой базы в области использования АЭ. Перед нашим поколением атомщиков, которое большую часть своей жизни жило и работало без законов в области использования АЭ, а последние 8 лет разрабатывало ФНП, связывая имеющиеся нормы и правила атомной техники с появившимися законами, стоит серьезная проблема. Надо успеть, используя наработанный научный и организационный опыт разработки ФНП, создать систему (кодекс) технических регламентов в области использования АЭ, согласующихся и между собой, и с уголовным, и с административным законодательством. Эту задачу надо выполнить в сравнительно короткие сроки.

Приведение законов в соответствие, создание ясной, прозрачной системы наступления ответственности всех участников использования АЭ, в конечном счете, направлено на достижение основной, приоритетной в настоящий момент цели атомной технологии - создание условий, при которых гарантирована ее безопасность. А свою эффективность и перспективность для страны она уже доказала.

Малышев Андрей Борисович окончил Московский энергетический институт по специальности "Автоматизация теплоэнергетических процессов", инженер-теплоэнергетик. Работал в Государственном научно-исследовательском проектно-конструкторском и изыскательском институте "Атомэнергопроект", с 1997 г. - генеральный директор ФГУП "Атомэнергопроект". В июле 2002 г. назначен заместителем Министра РФ по атомной энергии, координировал вопросы безопасной эксплуатации, реконструкции, модернизации АЭС и продления срока службы, вывода их из эксплуатации, разработки и проектирования новых энергоблоков АЭС, экологической безопасности атомной энергетики, производства оборудования для АЭС и объектов атомной энергетики, строительства атомных станций и объектов атомной энергетики в России и за рубежом. С июня 2003 г. - начальник Госатомнадзора России.

Гордон Борис Григорьевич окончил Московский энергетический институт по специальности "Теплофизика", инженер-теплофизик. Работал инженером во Всесоюзном государственном проектном институте "Теплоэлектропроект", с 1970 г. - во Всесоюзном теплотехническом институте им. Ф.Э. Дзержинского. С 1987 г. - начальник экспериментально-исследовательской лаборатории, с 1994 г. - директор Научно-технического центра по ядерной и радиационной безопасности Госатомнадзора России. Доктор технических наук, профессор. Автор более 100 научных трудов. Член коллегии Госатомнадзора России и экспертного совета Государственной Думы РФ по использованию атомной энергии.

Примечания

1. Федеральный закон от 09.01.96 № 3-Ф3 "О радиационной безопасности населения".

2. Нормы радиационной безопасности (НРБ-99) / Минздрав России. М., 1999.

3. Гордон Б.Г., Слуцкер В.П. Законодательная и нормативная основа регулирования ЯРБ // Вестник Госатомнадзора России. 1998. № 2.

4. Гордон Б.Г. Понятия безопасности при использовании атомной энергии // Вестник Госатомнадзора России. 2001. № 2.