|
Нормы деликтного права предоставляют потерпевшим от неправомерного поведения причинителей вреда средства его возмещения, и общая характеристика совокупности таких средств определяется природой обязательства, возникающего в результате вредоносного поведения. Такое обязательство отличается от прочих тем, что вызывается не поведением, дозволенным правовой нормой, а поведением, ею запрещаемой. Потерпевшему предоставляется защита в виде возложения законом на причинителя вреда обязанности возмещения последнего. Именно по этой причине деликтные обязательства именуются иногда охранительными [1].
Диапазон применения охранительных средств, опирающихся на нормы деликтного права, достаточно широк. Они могут использоваться в целях общей превенции правонарушений, в целях защиты собственников (восстанавливая последних в положение, существовавшее до деликта), в целях поддержания правопорядка и т.п.
Новые вызовы, перед которыми поставлено российское общество в конце ХХ - начале XXI в., и, прежде всего, терроризм, потребовали расширения круга правовых средств, применение которых способно предупреждать либо снижать негативные последствия, возникающие от террористических актов для их непосредственных жертв и общества в целом. В вопросе о гражданско-правовой грани юридических последствий террористических актов немало дискуссионного (по вопросу о возмещении вреда их жертвам, о субъекте ответственности и др.) [2].
Москва, Буденновск, Волгодонск, Буйнакск. Грозный, Волгоград Владикавказ, Воронеж, Гудермес, Махачкала, Каспийск, Кизляр, Моздок, Ставрополь. Ессентуки, Пятигорск, Невинномысск, Минеральные Воды - далеко не полный перечень городов, пострадавших от злодеяний террористов. Многое в борьбе с терроризмом зависит от активности гражданского общества, позиции каждого и тех, кто стал жертвой террора. Необходимо знать и применять как национальные, так и международные правовые механизмы для эффективной борьбы и защиты прав и законных интересов граждан." (Трунов И.Л. Борьба с терроризмом, необходима адекватная компенсация вреда его жертвам // Журнал российского права. 2004. №5.)
Деликтно-правовые конструкции, безусловно, способны послужить защите интересов личности, охране жизни и здоровья, ведь, вообще говоря, охрана человеческой личности, права на телесную неприкосновенность, на свободные и безопасные условия жизни составляет важнейшую задачу права в обществе, ориентирующемся на гуманные ценности и ценящем социальные императивы.
Однако вопрос о достаточности для достижения обозначенных выше целей гражданско-правовых средств вообще и деликтных, в частности, менее очевиден. Круг поводов для сомнений здесь достаточно широк. Поддается ли причиненный террористическим актом вред возмещению в деликтно-правовом порядке? Является ли террористический акт обычным преступлением или это - акт войны [3]?Допустимо ли выплачиваемые его жертвам компенсации считать следствием гражданской ответственности? Не правильнее ли приравнивать их к жертвам войны и наделять правом на материальную помощь [4]? Перечень подобных вопросов может быть продолжен, однако в самой их постановке важно избегать излишней, точнее, ригористической, альтернативности. Подход типа "или-или" для поиска приемлемых способов решения чрезвычайно важной, а по историческому масштабу - беспрецедентной задачи вряд ли окажется плодотворным.
На наш взгляд, бесспорные основания для сомнений по поводу пригодности деликтно-правовых средств к применению в целях защиты жертв терактов отсутствуют. Привлечение участника террористического акта к уголовной ответственности за совершенное преступление не снимает с него обязанности возмещать материальный и моральный вред. Например, в международных документах, относящихся к затронутой проблеме, имеются прямые указания на то, что причинившие ущерб преступники обязаны привлекаться к его возмещению [5].
Нуждаются в уточнении и некоторые оценки, которые формулируются в данном контексте применительно к подходам, обнаруживаемым зарубежной практикой (замечено, например, что в американском праве "одним из условий деликтной ответственности выступает предвидимый характер причиненного вреда", каковой в случае теракта отпадает [2]).
Гораздо более сложным является вопрос о распространении средств деликтно-правовой защиты на отношения с участием государства. Постановка такого вопроса оправдывается имеющимися международно-правовыми документами, в частности, уже цитированной выше Декларацией основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью. Достаточно глубоко исследован этот вопрос правоведением США, которое выработало подходы, обладающие бесспорной актуальностью для науки российского права. Остановимся на них подробнее.
Общие правила о деликтной ответственности в США
В порядке акцентирования исходного тезиса подчеркнем, что право США по общему правилу не допускает возможности предъявления физическими лицами гражданско-правовых исков к иностранным государствам. Такая недопустимость закреплена положениями Закона о неприкосновенности иностранного суверенитета 1976 г. (FSIA) [6]. Однако содержащиеся в нем некоторые исключения из общего правила позволяют частным лицам при определенных условиях предъявлять в американских судах гражданско-правовые иски к иностранным государствам [7, Sec. 1605, 1610].
В число таких исключений входит право жертв террористических актов, организованных при поддержке иностранных государств, добиваться от последних возмещения причиненного им вреда. Для возникновения у лица права на обращение в суд с иском о взыскании такого вреда необходимо, чтобы соответствующее иностранное государство официально было объявлено Государственным департаментом государством, поддерживающим терроризм [7, Р. 16]. Кроме того, такое право возникает, во-первых, только для истцов из числа граждан США и, во-вторых, при условии, что теракт совершен за пределами территории государства, поддерживающего терроризм. (Этот закон содержит также ряд положений, на основании которых истец вправе предъявить иск против любого иностранного государства, независимо от того, причислено ли оно официально к тем государствам, которые поддерживают терроризм, если какой-либо некоммерческий деликт совершен на территории США.). Кроме того, закон допускает, что при разумных условиях иностранному государству может быть предложена возможность рассмотреть иск и разрешить его в арбитражном порядке по международно-признанным нормам [6, Sec. 1605].
В этой связи одним из важнейших становится вопрос о совместимости допускаемых FSIA исключительных случаев возможного предъявления гражданско-правовых исков частными лицами к иностранным государствам с традиционными для общего права моделями деликта [8]. По существу, это вопрос о приспособлении классической концепции деликта к последствиям террористических актов, а равно о применении такой концепции в международном контексте, и современная американская правовая литература отражает довольно напряженные дискуссии о необходимости реформирования американского законодательства в направлении повышения эффективности его практического применения [8].
Традиционная концепция деликта в праве США
Американская концепция деликта заключается в трактовке деликтного права как права, имеющего целью побуждать лиц заставить стороны проявлять достаточный уровень заботливости в отношении своего имущества в целях предотвращения несчастных случаев. Если же гражданские правонарушения носят преднамеренный характер, то в этом случае деликтное право, по мнению американских правоведов, должно преследовать цель побудить стороны избрать альтернативный правонарушению образ поведения, например - приобретение автомобиля вместо его кражи.
Экономическая цель деликтной ответственности заключается в том, чтобы побудить причинителей вреда к тому, чтобы возместить вызванные их действиями экономические расходы. Деликтное право обязывает причинителей вреда возмещать пострадавшим ущерб, нанесенный неправомерными действиями причинителей вреда. В США распространена точка зрения о том, что если правонарушитель возмещает вред, причиненный его неправомерными действиями, и теряет, соответственно, определенную личную выгоду, то, с экономической точки зрения, он будет заинтересован в поддержании общественной безопасности на достаточно эффективном уровне [9, P. 290].
Кроме того, целью возмещения ущерба является восстановление стороны, претерпевшей ущерб, в первоначальном положении. Если прибегнуть к экономическому термину, то можно сказать, что кривая полезности стороны, претерпевшей ущерб, должна прийти в свое первоначальное положение, таким образом, чтобы в результате возмещения ущерба состояние кривой было таким же, как если бы причинение вреда не имело места.
В любом правоотношении, основанном на причинении вреда, есть две стороны - причинитель вреда, а также сторона, претерпевшая ущерб. Обе стороны проявляют определенную степень заботливости в целях недопущения причинения вреда стороне.
Заботливость, проявляемая стороной, являющейся причинителем вреда, носит предупредительный характер: аккуратное вождение автомобиля, освещение парковки либо уборка жидкостей, разлившихся на полу в бакалейно-гастрономическом магазине, и пр.
Заботливость, проявляемая стороной, претерпевшей ущерб, имеет характер осмотрительности в целях избежания причинения вреда: пристегивание ремней безопасности, избегание одиночных прогулок ночью, а также осторожная ходьба, чтобы не поскользнуться и не упасть, и т.д. В случае, если причинение вреда все же происходит, несмотря на проявляемую сторонами заботливость в виде предупредительности и осмотрительности, то возникают и расходы, связанные с ликвидацией последствий такого вреда. Размер ущерба зависит от степени заботливости, проявленной сторонами. Чем выше степень заботливости, проявленной сторонами в целях предотвращения ущерба, тем меньше размер ущерба, и наоборот. Чем больше размер ущерба, тем выше общие социальные расходы, связанные с ликвидацией последствий деликтного правоотношения. Как мы уже отметили, чем более высокую степень заботливости проявляют стороны в целях предотвращения ущерба, тем ниже общие социальные расходы, поскольку заботливость сторон снижает размер ущерба. В то же время проявление заботливости сторонами связано с несением определенных расходов. Такие расходы включаются в общие социальные расходы и, следовательно, увеличивают размер последних. Таким образом, общие социальные расходы находятся в функциональной зависимости от размера ущерба, с учетом его снижения степенью заботливости, проявленной сторонами, но также и от расходов, связанных с проявлением указанной заботливости.
Американская экономическая модель деликта позволяет рассчитать минимальный размер расходов, необходимых для проявления заботливости в целях предотвращения причинения вреда, а также найти в итоге оптимальную степень заботливости для того, чтобы стороны деликтного правоотношения могли проявить ее в целях минимизации своих расходов, с одной стороны, и достижения максимального уровня возможности предотвращения причинения вреда, с другой стороны. Принимая во внимание, что проявлять заботливость в целях предотвращения причинения вреда могут обе стороны деликтного правоотношения, американская правовая доктрина исходит из того, что режим строгой ответственности по возмещению ущерба в случае проявленной небрежности обеим сторонам должен служить стимулом для проявления заботливости в целях надлежащего предотвращения вреда.
Таким образом, американская доктрина пытается обосновать превентивную функцию рассмотренной нами модели деликта. Если исходить из того, что возмещение причиненного вреда должно означать возмещение всех расходов, в том числе социальных, то можно представить, что сторона, являющаяся причинителем вреда, оказывается перед выбором - либо возместить ущерб (а также понести определенные расходы в связи с проявленной степенью заботливости), либо проявить заботливость в оптимальной степени, понеся определенные связанные с такой заботливостью расходы. Выбор в пользу второго варианта в этом случае будет экономически обоснован, поскольку у стороны не возникает необходимости нести какие-либо более высокие расходы по сравнению с теми, которые необходимо понести для проявления оптимальной степени заботливости в целях предотвращения причинения вреда, что само по себе является обязанностью, установленной законом.
Американская концепция деликта устанавливает три принципиальных требования, которые должны быть удовлетворены, чтобы факт, заявленный истцом, был признан в качестве деликта, служащего основанием для возмещения убытков:
1) истец должен являться стороной, потерпевшей ущерб;
2) действия или бездействие ответчика должны являться причиной возникновения ущерба;
3) действия или бездействие ответчика должны быть выражены в нарушении обязанности, которую ответчик должен был нести перед истцом [9, P. 291].
Какие же требования предъявляет американский законодатель r квалификации таких случаев, каковы здесь общие и особые подходы?
Исключения из общих правил о деликтной ответственности, предусмотренные FSIA, дают возможность гражданам США предъявлять иски в американских судах о возмещении ущерба к таким иностранным государствам, которые официально объявлены государственным департаментом в качестве государств, поддерживающих терроризм. В настоящее время к числу государств, поддерживающих терроризм, Государственным департаментом официально отнесено 7 государств: Куба, Иран, Ирак, Ливия, Северная Корея, Сирия и Судан [10]. Государство будет официально считаться поддерживающим террористическую деятельность, если Государственный секретарь США установит, что "правительство соответствующей страны осуществляло поддержку международной террористической деятельности на регулярной основе" [11].
Поддержка террористической деятельности может выражаться в финансировании террористических организаций, обеспечении их оружием, обучении их членов, а также в том, что официальные должностные лица соответствующей страны выражают поддержку и одобрение террористических актов. Исключительные положения FSIA могут быть применимы при наличии специфических условий. В контексте правового института деликтной ответственности необходимо рассмотреть три из них: ущерб, причинную связь и нарушение обязанности. Четвертым условием в данном случае является собственно террористический акт, который привел к смерти или причинению вреда для гражданина США, что служит основанием для предъявления иска в американской юрисдикции.
Первое условие состоит в том, чтобы государство в момент совершения террористического акта официально было уже ранее объявлено государственным департаментом в качестве государства, поддерживающего терроризм, либо оно было объявлено таковым в результате этого террористического акта [7, P. 17].
Требование о том, чтобы государство было официально признано американскими властями в качестве государства, поддерживающего терроризм, может служить основой для определения степени той заботливости, которую проявляет иностранное государство в предотвращении террористических актов, а следовательно, позволяет установить - имеет ли место нарушение обязанности. Доказательство нарушения обязанности является признаком того, что используемая в исключительных положениях концепция деликта FSIA применяется с учетом правил о небрежности.
Согласно правилам о небрежности обязанность по возмещению ущерба возникает только при условии нарушения причинителем вреда определенного стандарта заботливости, в отличие от строгой, т.е. не основанной на вине, ответственности во всех остальных случаях причинения вреда. Если государство продемонстрировало свое желание предоставлять ресурсы или поддерживать террористическую деятельность в лице своих официальных лиц или представителей своих учреждений, то имеет место свидетельство того, что такое государство не проявляет в надлежащей степени заботливость в целях предотвращения террористических актов. Интересным последствием того, что в исключительных правилах FSIA применяются правила о небрежности, является презумпция того, что и сторона, претерпевшая ущерб в результате террористического акта, также обязана проявлять определенную степень заботливости в целях предотвращения террористических актов.
В связи с этим возникает вопрос: почему американский закон предусматривает, что такое государство должно обязательно быть объявленным в качестве государства, поддерживающего терроризм, Государственным департаментом США? Многие правоведы отвечают на него в том смысле, что такое требование освобождает американский суд от необходимости проводить в каждом конкретном случае судебное следствие. Кроме того, по сравнению с судом Государственный департамент США считается обладающим доступом к гораздо более широкому спектру специальной информации и ресурсам. Получение информации о поддержке террористической деятельности в тех или иных государствах связано для него с меньшими издержками, чем это могло бы потребоваться суду в каждом отдельно взятом случае.
Второе условие состоит в установлении того, что "официальное лицо иностранного государства, сотрудник или доверенное лицо его учреждений, действуя в пределах официальных полномочий, должностных обязанностей или представительских функций" [6, Sec. 1605] совершает террористический акт либо обеспечивает существенную поддержку частному лицу или организации, которая совершает террористический акт" [7, P. 17]. Данное требование полностью соответствует традиционному условию деликтной ответственности: причинной связи между деликтом и действиями причинителя вреда. Оно налагает бремя доказывания на истца, который должен доказать, что государство, даже если оно уже отнесено решением государственного департамента США к числу государств, поддерживающих терроризм, имеет определенное отношение к террористическому акту. Конечно, причинная связь в данном случае не ограничивается прямыми действиями исполнителей, как не ограничена она такими действиями в соответствии с общими положениями деликтного права.
Американское право применяет принцип respondeat superior, означающий, например, что работодатель может нести ответственность за действия работника, а родитель - за действия ребенка. Этот принцип создает определенный стимул для работодателя проявлять заботливость и осмотрительность в найме сотрудников, поручении им различных заданий, а также в вопросе об оборудовании, предоставляемом им для работы.
Концепция, допускающая возможность привлечения государства к ответственности, считается единственным рычагом, с помощью которого возможно склонить государства, поддерживающие терроризм, к иным средствам внешней политики, например, дипломатическим мероприятиям и переговорному процессу.
Поскольку только государство может принимать решения в вопросах международной политики, а частные лица, хотя и могут быть прямо привлечены к ответственности за совершенные террористические акты, но не могут повлиять на изменение политики государства в целом, то, следовательно, только предъявление требований непосредственно к государству и установление его ответственности можно рассматривать в контексте мер по предупреждению ущерба, причиняемого террористическими актами.
Наконец, третье условие предполагает, что действия ответчика должны быть связаны с запрещенными действиями (пытками, захватом самолета, захватом заложников и др.) [7, P. 17]. Оно также соответствует общим правилам деликтного права о необходимости доказывать факт причинения вреда.
Перечень специфических видов террористических актов, которые должны служить источником причинения вреда, содержится в законодательстве США, однако исчерпывающим его не считают, поскольку в целом исключительные положения FSIA имеют отношение к любым террористическим актам, даже если к другим видам преступлений применяются иные положения американского законодательства или международного права.
Рассмотренные выше условия практически значимы при решении вопроса о распределении бремени доказывания при применении исключительных положений FSIA. Ответчики редко являются на судебные заседания в таких делах, чтобы осуществлять свою защиту, и большинство дел рассматриваются судом в присутствии только одного из участников процесса. Однако это не означает, что истцы выигрывают дела автоматически. Истец должен доказать, что дело действительно составляет основание для применения исключительных положений FSIA, и обстоятельства дела удовлетворяют всем четырем предусмотренным законом и изложенным нами выше условиям.
Так, в деле Cicippiov. IslamicRepublicofIranамериканский окружной суд федерального округа Колумбия установил, что Исламская республика Иран несет ответственность по возмещению ущерба, причиненного "похищением, лишением свободы и пытками" гражданина Сициппио и двух других американских граждан террористической группой Хизбаллах.
Основываясь на свидетельствах, заявленных ответчиками, суд установил, что действия государства Иран могут быть квалифицированы в соответствии с исключительными положениями FSIA. Такие свидетельства, по мнению суда, соответствовали условиям, предусмотренным исключительными положениями закона. Истцам удалось доказать перед судом, что:
1) они претерпели ущерб, вызванный актами пыток и захвата заложников;
2) такие акты были организованы и осуществлены террористической группой лиц, получавших материальную помощь из Ирана;
3) предоставление такой материальной помощи было организовано иранскими официальными должностными лицами, а также наемными работниками и представителями государственных учреждений Ирана, причем каждый из них действовал не в качестве частных лиц, а в рамках официального статуса, должностных обязанностей или представительских полномочий соответственно;
4) что в то время, когда были совершены эти акты, Иран официально относился, по указанию Государственного департамента США, к числу государств, поддерживающих террористическую деятельность;
5) что истцы и жертвы террористического акта являются и являлись в момент осуществления террористических действий гражданами США;
6) а также, что если бы аналогичные действия были предприняты официальными лицами, сотрудниками или представителями государственных структур США, действующими в пределах их официальных полномочий или должностных обязанностей, то такие действия послужили бы основанием для равнозначного иска в американском суде [7, P. 17].
По решению суда истцы получили право на получение на возмещение ущерба в существенном размере. Кроме того, суд установил обязанность ответчика по выплате возмещения ущерба в качестве санкции.
Изложенное выше позволяет заключить, что современная доктрина и практика применения американского права допускают возможность применения "традиционных" (т.е., в континентально-правовом понимании - частно-правовых) деликтно-правовых конструкций к государству, признанному виновным в совершении действий, поддерживающих терроризм.
1. См., например: Иоффе О.С. Обязательственное право. М, 1975. С. 794.
2. Скловский К., Смирнова М. О возмещении вреда, причиненного в результате террористической акции // Хозяйство и право. 2003. № 6. C/ 90-99.
3. Во Франции по закону 1990 г. терроризм определяется не как обычное преступление, а как новая форма гражданской войны. - См.: Скловский К., Смирнова М.О. Указ. соч.
4. Российская газета. 2002. 2 дек. С. 3.
5. Так, в Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью, принятой Генеральной ассамблеей ООН 29.11.1985 (A/RES/40/34), прямо указывается, что государства предоставляют жертвам компенсацию, когда ее невозможно получить в полном объеме от правонарушителя (ст. 12).
6. Foreign Sovereign Immunities Act. 28 U.S.C. Sec. 1604-1611.
7. Goldsmith J., Goodman R. U.S. Civil litigation and international terrorism // Chicago Public Lаw and Legal Theory Working Paper. 2002. N 26.
8. Smith K. Examining the function and efficiency of tort liability for state sponsors of terrorism under United States law. http://economics.about.com/library/weekly/aa043004f.htm
9. Cooter R., Ulen T. Law and economics. Boston, 2004.
10. United States Embassy, Tokyo, Japan. State Department Report cites seven state-sponsors of terrorism overview of state-sponsored terrorism". http://usembasy.state.gov.
11. 50 U.S.C. Sec. Appx § 2405 (6)(j).
МОСКАЛЕЦ Александр Петрович. Кандидат юридических наук. В 1988-1992 гг. - прокурор Красноярского края. В 1992-1994 гг. - начальник Восточно-Сибирского регионального центра Государственного комитета по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий. Занимался вопросами урегулирования грузинско-осетинского конфликта, вооруженного конфликта в Приднестровье. В 1994 г. возглавлял группу, представляющую Российскую Федерацию, в Югославии. В 1996 г. назначен заместителем Министра РФ по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, затем статс-секретарем-заместителем Министра. С 2003 г. - депутат Государственной Думы ФС РФ, первый заместитель председателя Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству. Государственный советник юстиции 3 класса. Действительный государственный советник РФ 2 класса. Заслуженный юрист РФ.
|
